⁃ Ты не прав, — она одна на всём белом свете, могла сказать такое Николаю Александровичу в лицо.
⁃ Как это?
⁃ Здесь имеется ввиду, что «невозможно быть СЛИШКОМ добрым, но возможно быть СЛИШКОМ злым.
⁃ В чем разница? — Николай Александрович искренне не понимал.
⁃ Мысль здесь в том, что «перелюбить ребенка невозможно, сколько бы ты не дал много любви — этого будет достаточно».
⁃ Так а чего они так и не сказали? — он сомневался, — тут же понятно написано «можно» и «нельзя».
⁃ Ну, вот, так написали.
Любовь Анатольевна не считала мужа глупым. Она просто понимала, что он, как человек военный, привык к порядку и точности. Вот и все. А глупый муж или умный — это не ей решать.
Николай Александрович, как и все родители уже выполнившие свою задачу, смотрел на найденную мысль двояко: часть его существа была преисполнена вины за то, что он сознательно давал Семёну Николаевичу любви мало, а другая часть закрыла статью и всякие вопросы о ней, со словами «ерунду пишут». И так тоже устроен человек.
13
После прихода на службу в полицию, Семён Николаевич, а главное, его супруга Эля, перестала испытывать проблемы с деньгами. Так считал Семён Николаевич.
На самом же деле, Эля изо всех сил старалась (и нужно отметить, что ей это удавалось отлично) стать мудрее и взрослее. Проблемы с деньгами ей стали видеться в эпикурейском ключе, проблемы с ребёнком в концепции стоицизма, а семейные дрязги — в ницшеанстве. И все это, произвело на свет чудную молодую жену, способную совместно с мужем стоять на ногах, переживая трудности и покупать одну большую маковую булку за сорок пять рублей, вместо трех небольших булочек за двадцать четыре каждая.
Единственное, что не давало их браку стать стойким: их неумение договориться в делах половых. Семён Николаевич, то и дело предлагал жене разное (мне не хочется писать такие вещи). Эля морщилась и делала вид удручённый и задетый.
Сейчас, когда Семён Николаевич, буквально прокрался в свою собственную квартиру, она сидела на диване. Она была уверена, что поздно пришёл он специально, избегая разговора. Другие варианты она отказывалась слушать. Пройдёт немного времени, они помолчат (делая при этом «свои» дела, словно показывая «смотри, без тебя у меня тоже будет чем заняться!»), может, ещё что-то обсудят. Потом, кто-нибудь из них пошутит. Они улыбнуться. И помирятся.
Так устроен человек.
14
Катя приходит на работу чуть раньше всех. Относится к своему труду она трепетно и серьёзно. На ее рабочем столе, как и на экране компьютера, всегда порядок и чистота. Ничего лишнего. Все аккуратно расставлено, разложено и распределено по определённым критериям.
У Кати ОКР. Или, обсессивно-компульсивное расстройство. Она как-то приходила ко мне однажды, в прошлом году. Приходила всего один раз, поэтому какой-либо неловкости от недавней встрече не испытал никто из нас.
Она научилась жить, разбирая все по полочкам и придавая всему нужную (как ей казалось) и стройную последовательность. В ее квартире, доставшейся от отца (умер отец давно и быстро), она жила одна. На тридцати восьми квадратах все было понятно и точно: она не просто знала где и что лежит, у всего было место и логика нахождения. Например, ножи висели на специальном магнитном рейлинге не хаотично, а в порядке определяющем их применение: нож для разделки курицы или мяса висел с краю в небольшом отстранении от прочих, чтобы его можно было взять даже испачкавшись в сыром мясе. Пульт от телевизора всегда находился на правом краю дивана, чтобы можно было сделать погромче, быстро войдя в комнату. И так далее.
В тот единственный ее визит я пошутил про себя, что вся ее жизнь может быть аккуратно уложена в ящик с носками. Шутка моя хороша в том, что кроме упорядочивания и расстановки, в жизни Кати не было вообще ничего. Отец умер. Друзей нет. Любовника нет. Увлечений нет.
На работе существование Кати выглядело сложнее. Коллеги не торопились принимать ее «странности» или не хотели считаться с ними, поэтому, то и дело новые бумаги появлялись скопом, грудой, чудовищным полчищем атакуя ее стол. Ей становилось страшно при виде этого. Вот та причина, по которой она приходила рано. Эта же причина заставляла ее уходить позже, чем можно было бы. Но, несмотря на это, находились такие коллеги, кто умудрялся завалить ее стол новой бумажкой.