2
Мужчина вернулся в дом. Этого мужчину редко кто-то звал по имени, но звали его Василий Егоров. Ему было почти пятьдесят лет. У него были толстые очки, работа мастером по ремонту газовых котлов и тихий характер. Ещё у него было непростое детство. Он носил это детство не за спиной, как многие, а вытянув вперёд. От чего это детство казалось ему очень тяжелым и непростым.
За время, что он проживал детскую пору, ему пришлось несладко и в голове у него что-то поменялось. Эта перемена была довольно очевидна для всех, с кем уготовано ему было встретиться в жизни.
Есть мнение, что где-то в Африке живёт племя Аранта, в языке которого нет слово «синий». От этого, проживающие в этом племени люди видят мир иначе. Например, в радуге они просто не видят синего цвета. Его просто нет. Есть красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, фиолетовый, но без синего.
У Василия, о котором я рассказываю, примерно так, но отсутствует в его языке не цвет, а другие, более тонкие конструкции. Например, дружба. Или любовь. И все в таком духе. Мало того, Василий ещё и мучается от самого себя. Ему трудно понимать, что внутри него происходит, для чего он делает те или иные вещи и как отличить реальность от фантазии.
С последним он мучается давно. Началось все ещё в детстве, когда он, будучи учеником третьего класса образовательной школы, увидел сон о том, как его кошка лишилась обоих глаз. Проснувшись, он тряс головой, плакал, но никак не мог перестать видеть чёрные дыры на лице своей кошки.
Решение этой проблемы пришло само собой: за завтраком, мама дала ему вилку и сосиски. Василию все еще было не по себе, после недавнего сна и он нехотя ковырял еду. На сосиски, как водится, подоспела кошка. Она встала на задние лапки, опершись передними на стол и попросила Василия об одной из сосисок. Мальчик чуть наклонился, приблизившись к кошке и осторожно ткнул вилкой ей в глаз. И, представляете, ему стало легче! Он перестал видеть эти страшные образы из своего сна, эту изуродованную кошку с черными дырами глазниц. Все исчезло. Ему стало легко и хорошо от вида продырявленного глаза кошки. Она визжала и бегала по комнате. Василий улыбался. Не потому что ему понравилось проделывать это с кошкой, а потому что самому ему стало легче.
Он на мгновение забыл даже о том, что ему будет. Забыл о том, что мать, увидев изувеченную кошку, станет ругать мальчика.
Мама прибежала с кухни, услышав кошкины крики. Она, будучи невероятно толстой, раскинула в изумлении руки (что сделало ее похожей на персонажа мультика, как заметил Василий) и закричала.
⁃ А как ты думаешь, — кричала мать, — тебе будет больно?
Она была правда очень толстой. От неё пахло рыбой. Она взяла вилку и воткнула в ладонь Василия. Он закричал от резкой боли.
⁃ Тебе больно? — завопила мать, — ВОТ ТАК И ЕЙ! Ты ублюдок! Чудовище! Так нельзя вести себя с живым существом!
Она ещё много кричала. С каждым криком, запах рыбы становился гуще и сильнее, растекаясь по комнате ядовитым туманом. И пусть Ротакор покарает его если не так, но Василий клялся себе: этот запах нужно сбить. Тогда ещё, правда, Василий не Знал Ротакора. Не стал он ещё Стремителем в Его Чертоги. Не стал он ещё Свидетелем Нового Дома. Но тогда уже понимал, что мать его — грязнейшее и мерзейшее существо.
3
Семён Николаевич — человек не жесткий, поэтому для работы в следственном комитете, ему пришлось отрастить бороду, мышечный и психологический панцирь. Борода вышла жухлая и неестественная. При взгляде на такую, обычно, нельзя отвести взор — уж больно выбивается она из общего профиля. Мышцы вышли лучше и гуще. Особенно, когда Семён Николаевич отдавал честь, то и дело проходившим мимо начальникам — ух, вид был знатный.
Начальники у Семена Николаевича ходили по коридору часто. Пока мы разговаривали с ним, стоя в полной боевой готовности (это значит, что ремни наших брюк были туго затянуты, пишущие принадлежности готовы, а умы и взоры заострены — оружия нам не дали), прошли с десяток разных начальников. Прошёл подполковник Булатов, полковник Старовойтов, подполковник Макаров, майор Петренко, генерал Аноров, полковник Мучник и четверо других. Все они были заняты своими делами, мучались, страдали от разных жизненных и любовных перипетий. Булатов был человек злой, строгий и падкий на женщин. И сегодня же утром, две из четырёх его женщин узнали друг о друге. Он был и рад (ведь теперь произойдёт экономия на содержании этих самых женщин), но и расстроен (любовь не валяется на каждом углу).
Семён Николаевич устал от собственных взмахов правой. Он глянул на меня и побледнел: