— Мы отказываемся!
Лодочник пожал плечами и отодвинулся от центра лодки, будто бы кого-то пропуская за собой.
— Как жаль, те кого я сюда доставил торговаться с вами не будут.
С другого конца лодки, не касаясь земли один за другим начали появляться человеческие облики. Их образы какие то не правильные, будто они когда то были людьми, но сейчас они обезображены. Душа уходит в пятки.
— Дима, БЕЖИМ!
Бок о бок несёмся в сторону выхода из парка. Лодочник остался на своём месте, а призраки устремились за нами!
— Что это за чертовщина!
Рома уже потерял самообладание. Ужасно страшно! Паря над землей преследователи нагоняют нас. Один возник прямо перед нами! Окружены!
Рома, достаёт электрошокер и кричит, что есть мочи:
— Только попробуйте накинуться, сожгу до основания!
Их это нисколько не напугало. Нападают! Кружат как акулы вокруг, и по одному кидаются на нас. Летят на таран своим телом, по прямой. Траектория простая, можно увернуться. Не знаю, что произойдёт если коснутся нас! До вопиющего ужаса страшно!
Начали нападать сразу по двое, а частота налётов увеличилась. Уворачиваться становится всё труднее. Страх парализует разум. Хочется убежать, спастись. Кто нибудь, помогите. Пожалуйста.
— ААААААА!
Эта тварь пролетает сквозь Рому. Его лицо скорчилось от боли. Надо как то разорвать этот круг.
Надвигаются уже втроём! Пространство слишком мало, соприкосновения не избежать. Увернулся от певрого, второго! Третий совсем близко…
Снова я испытываю страх, что будет больно, что меня вовсе не станет, но больше меня пугает неизвестность.
Призрак проходит насквозь, задевая правую часть тела. В глазах потемнело, из лёгких будто за секунду пропал воздух. Тело охватило истощение, как при тяжёлой болезни.
Не чем дышать… Потеряю сознание… Глубокий вдох сопровождается острыми болевыми ощущениями. Кричу от бессилия.
Рома поднимается на ноги, засовывает руку в рюкзак.
— За ними вы пришли?!?!? Подавитесь!
Он бросает часть своих осколков в сторону. Призраки кинулись на их поиски.
— Дима, скорее, надо выбираться от сюда!
Мы устремляемся у выходу. Оглядываюсь на позади бегущего Рому и кажется, что он постарел. Может это иллюзия из за-за тёмного времени суток или призраки как то отобрали его жизненную силу. Меня ведь тоже задел один из них. Мои руки! Они постарели! Я как будто лет десять потерял! Шестнадцати летний старик пропустивший этап возмужания.
Скверно дело. Касание призрака да сих пор жжется как удар медузы и ещё эти последствия. А что если я потерял эти годы на всегда?
Никогда раньше так сильно не боялся, теперь это не просто страх неизвестности, я столкнулся с ужасными последствиями. Потеря драгоценных лет равносильно смерти. Всё это время я жил так, будто никогда не умру. Думал ещё успею много чего добиться, столько всего попробую, кардинально изменю свою жизнь. Откладывал жизнь на потом, а сейчас у меня отняли её часть и могу совсем её лишиться. Какой же я был дурак, понапрасну тратил свою жизнь.
Присутствие Ромы пропало, не слышно ни его шагов, ни тяжелого дыхания. Он отстал? Останавливаюсь. Какое-то беспокойство. Боюсь оборачиваться. Что-то явно произошло, и я это увижу когда обернусь. Не знаю ни кто он, даже по настоящему не знаю его мотивов по отношению ко мне. Я могу сделать вид, что не заметил его отсутствия и просто убежать… Никто толком не знает, что я был здесь, никто не осудит. Я ведь правильно размышляю? Главное спастись, а когда наберусь сил, смогу помочь другим.
Делаю шаг в сторону выхода, до него рукой подать. Вместо того, что бы в двоем тут погибнуть, мне удасться спастись, хороший ведь расклад. Страх подсказывает и наводит мысли только на бегство. Чёрт, чёрт, черт! Не вестись на поводу у страха! Рома тогда очень выручил, выбросив часть своих осколков, пожертвовав ими, что бы дать шанс нам спастись. И вот так я ему отплачу. Делаю ещё шаг.
— Дима! ПОМОГИ!!!
Он зовёт, на помощь. Страшно. Прости Рома, я не могу…
Да что же я за человек такой. По лицу стекают слезы беспомощности. Снова плачу. Ещё шаг в сторону спасения.
— Пожалуйста!
Хочу спастись, но что я спасаю? Свою трусливую душу? Зайдя так далеко, что бы осознать свою слабость? Старость, которая обвеяла мои руки, показывает мне, что трусом я и умру.