Она была прилежной ученицей, хорошей подругой и справедливой старостой.
Доброта не была для неё чужда. Мать с детства твердила ей о том, что внутри своего сердца нужно хранить свет. Несмотря на невзгоды и неудачи, Мими оставалась сама собой. Она искренне надеялась, что родители на том свете гордятся ей.
У Гриффин получалось всё, за что бы она не бралась. До того момента, покуда не осознала, что она до беспамятства влюбилась в главного шутника школы. Тогда-то учёба и мечты о лучшей жизни ушли на второй, а то и на третий план.
Фредерик Уизли.
Они учились на одном потоке, но редко, когда общались. Гриффин свято верила в то, что она не его уровня. У них не было ничего общего, они словно из разных миров, а то и вселенных. Впрочем, это было недалеко от правды.
Он — шумный, весёлый, душа компании.
Она — тихая, спокойная, невзрачная.
И всё же это не мешало её сердцу замедлять ритм при виде него. Мими с жадностью ловила каждый взгляд, улыбку, смех, даже если они были адресованы не ей.
Она наблюдала за ним украдкой. Например, поверх учебника в библиотеке, когда близнецы Уизли искали способы усовершенствовать свои вредилки с помощью информации в древних книгах. Гриффин тайком следила за ним и во время трапезы в Большом зале.
Мими ни на что не претендовала, как-никак, Фред находился в отношениях с Анджелиной Джонсон. У неё не было желания расстроить их пару. Нет, Мими никогда бы не пошла на это, потому что Анджелина, её близкая подруга, делала Фреда поистине счастливым.
На шестом курсе многое изменилось.
Фред с Джорджем всерьёз задумались о глобальном развитии своего бизнеса. Тогда-то Гриффин решилась предложить им свою помощь, хотя по правде, это Джордж обратился к ней.
Мими была талантливой ведьмой.
В своё время она проштудировала чуть ли не каждую книгу в библиотеке Хогвартса, коротая бессонные ночи в приюте. Сам Альбус Дамблдор дал добро на такую маленькую любезность, как чтение книг за пределами школы.
Своим примерным поведением Микаэла Гриффин заслужила уважение как среди профессоров, так и среди студентов. Хотя не было и дня, чтобы слизеринцы не называли её заучкой. Оскорбления её отнюдь не расстраивали, Мими давно научилась не обращать внимание на глупости разного рода, пусть порой и обидные.
Мадам Пинс наложила на каждый фолиант маскирующие чары, дабы у детей, с которыми Мими жила под одной крышей в приюте, не возникло ненужных вопросов.
Постепенно Гриффин стала всё чаще проводить время с братьями Уизли. Они не были друзьями, но хорошими товарищами их назвать было можно.
Их общение ограничивалось пределами библиотеки. Однако о большем Мими и мечтать не смела.
Фред был рядом. Он сидел с ней за одним столом, порой неосознанно задевая её ногу своей. В такие моменты Мими забывала дышать. Ей требовалось несколько секунд, дабы унять бешено бьющееся в груди сердце.
Она носом вдыхала аромат печёных яблок с брусникой. Весьма необычное сочетание, как ей казалось.
Джордж пах иначе. Он в принципе был другим, не таким, как его старший брат-близнец.
Мими всегда умела отличить их друг от друга. Она могла бы опереться на такой факт, как нос с горбинкой или родинка в уголке рта у Джорджа. Но на самом деле всё происходило на интуитивном уровне.
Мими безошибочно определяла кто Фред, а кто Джордж. Братья не раз пытались её запутать, но провести Гриффин было невозможно. Среди сотни людей, она нашла бы Фреда по глазам.
Ярко-зелёные, с заметными карими крапинками на радужке. Даже в такие редкие моменты, когда он старался быть серьёзным, его глаза смеялись.
Она не могла этого описать, так как этому попросту не было рационального объяснения. Мими чувствовала Фреда каждой клеточкой своего тела, ведь из раза в раз глядя на него, её сердце останавливалось.
Наверное, это была самая настоящая магия, не имеющая логического объяснения.
— Я его никогда не забуду, — тусклая улыбка исказила розово-сахарные губы, превратив их в тонкую линию, — он — моя самая большая любовь.
Миссис Леман понимающе кивнула, не сводя с поникшей волшебницы печального взгляда.
— Мисс Гриффин, — тёплая ладонь опустилась на сцепленные в замок пальцы, — вы помните, какой сегодня день?
Мими нахмурилась, воспринимая вопрос женщины за неудачную шутку.
Разумеется, она помнила, иначе быть не могло.
— Миссис Леман, за кого вы меня принимаете? — Гриффин скинула сухую ладонь доктора слишком резко, из-за чего тут же об этом пожалела. Она не хотела показаться грубой. — Прошло шесть лет со дня, когда…
Слова застряли в глотке.
Память услужливо подсовывала Мими пёстрые картинки давно прожитых дней.
Ссутулив плечи, Гриффин плотно сжала губы. День битвы за Хогвартс всё ещё был свеж в памяти, несмотря на минувшие годы.
Она так же отчётливо помнила его задорную улыбку, румянец на веснушчатых щеках и слова: «Мы переживём этот день, вот увидите!». Тогда она говорила с ним в последний раз.
Пожирателей было слишком много. Они не справились. Хогвартс превратился в руины когда-то величественного, неприступного замка. Волшебники бегали с палочками наперевес, защищая друг друга. В тот день многие талантливые маги не выстояли.
Фред умер.
Он закрыл собой первокурсника, который неизвестно по какой причине оказался на поле боя.
Мими видела, как его оплакивали знакомые и друзья. Как убитый горем Джордж цеплялся за безвольную бледную руку, в крике срывая голос. Бедняжка Джинни рвала на себе волосы, утопая в скорби.
Запах гари, огня и смерти.
Позже выяснилось, Волан-де-Морт убил Гарри. Шансов на победу не было. Но в тот самый миг, когда не осталось никакой надежды, Гарри Поттер воскрес.
Причина была не ясна, но это не столь важно.
Работники Министерства подоспели вовремя, насколько это было возможно.
Хогвартс справился. Ученики и учителя дали отпор. Они победили. Гарри Поттер победил. Убив Лорда Волан-де-Морта, Гарри пресёк тиранию, тянувшуюся долгие годы.
— Мими, — зелёные глаза, в которых по-прежнему светилась душа, с немым вопросом взглянули на женщину, — мне жаль.
— В тот день погибли многие, — испустив долгий выдох, девушка продолжила, — хуже всего то, что я не могу смириться с тем… — на глаза навернулись непрошеные слёзы. — С тем, что он умер.
Закусив изнутри нижнюю губу, Мими стёрла ребром ладони льющиеся по щекам слёзы. Ей было всё также невыносимо больно. Говоря о нем, она словно переживала его смерть снова и снова.
— Мими, — голос женщины сочился печалью, — Фред Уизли жив.
Гриффин вжалась в спинку мягкого кресла, отчаянно мотая головой. Каштановые локоны били по лицу, периодически попадая в рот. Под хрупкой грудной клеткой, с неистово бьющимся внутри сердцем медленно вздымалась грудь, опадая с каждым мелким выдохом. Открыв рот, Мими так и не сумела толком вымолвить хоть что-то.
Это было невозможно.
Мысли роились, путались. Болезненные воспоминания складывались квадратик за квадратиком, соединяясь в единую цепочку.