Как только мой портрет просох, я приступил к выполнению намеченного плана: раздобыл имена и адреса десятка римлян, которые покровительствовали художникам и скульпторам, и стал дожидаться, чтобы Мастер занялся своими делами и позволил мне выйти в город. И вот однажды утром я надёжно завернул портрет — а то не дай Бог запачкаю или испорчу по дороге! — и направился к дому герцога Понти. У парадного крыльца меня остановил ливрейный лакей и начал высокомерно выяснять, какое такое у меня дело. Я ответил, что хочу поговорить с самим герцогом по поручению дона Диего Родригеса де Сильва Веласкеса, художника, который выбран писать портрет Его Святейшества Папы Римского. Как я и ожидал, после такого представления двери передо мною открылись и меня незамедлительно провели к герцогу. Он полулежал в кресле, закрытый белой простыней по самый подбородок, и над ним колдовал парикмахер.
Я остановился на пороге.
Заметив меня, герцог крикнул:
— Эй, заходи! Какое поручение?
Но я выжидал. Лишь после того, как он подал цирюльнику знак удалиться, уселся повыше и обратил на меня сердитый взор, я произнёс:
— Ваша честь, я слышал, вы знаток живописи. Думаю, вам будет интересно взглянуть на этот портрет.
Быстро сняв покрывало, я поставил картину рядом с собой. Надо сказать, что оделся я в те же одежды, в которых позировал Мастеру, даже нацепил белый воротник.
Герцог ахнул.
— Клянусь Вакхом! — воскликнул он. — Вот это сходство!!!
— Эту работу Мастер Веласкес сделал на днях, для отдыха. Он — величайший портретист Европы.
Фыркнув и поморщившись, герцог поднялся с кресла.
— Вынужден с тобой согласиться, парень, — недовольно сказал он. — Как тебя зовут?
— Хуан де Пареха.
— Вот что, Хуан. Возьми-ка этот холст и покажи одному моему другу. Или нет, погоди! — Герцог вдруг откинул голову и раскатисто рассмеялся. — Сначала я заключу с ним пари{46}. На пятьдесят дукатов. А то у меня как раз кошелёк похудел. Приходи завтра в это же время. С портретом.
— Ваши пари меня нисколько не привлекают, — ответил я с достоинством. — Для меня главное, чтобы мой Мастер получил заказы и признание в Риме.
Герцог воззрился на меня с недоумением, а потом снова рассмеялся и пожал плечами.
— Ты наглец, но будь по-твоему. Заказы я обещаю. Ох уж эти заносчивые испанцы, мнят о себе невесть что... Хозяин, верно, ещё почище слуги. Ладно, я первый закажу дону Диего портрет. Приеду к нему сегодня после обеда и попрошу написать мою жену. Ну, теперь ты согласен? Придёшь сюда завтра утром?
— Приду.
Я добился своего! И отправился домой в самом радостном настроении.
В тот же день герцог Понти прибыл к нам разодетый в лиловые шелка и парчу с золотой отделкой и в туфлях с золотыми пряжками. Сдёрнув с головы широкополую бархатную шляпу с зелёными перьями, он взмахнул ею и низко поклонился Мастеру. Тот — стройный, суровый, бледный, весь в чёрном — тоже церемонно склонил голову перед гостем. Потом они стали пить вино. Мастер согласился написать портрет герцогини. Про мой визит герцог не сказал ни слова. Я тоже помалкивал.
Наутро я выполнил обещание. В доме герцога я застал толстого аристократа-итальянца. Он глядел вокруг стеклянными равнодушными глазами. Ещё он поминутно оттягивал пальцами верхнюю губу, а потом отпускал, и она неприятно чпокала о его зубы.
К креслу знатного гостя был прислонён его собственный портрет. Бросив на него беглый взгляд, я заметил, что выполнен он в этакой украшательской манере и светлых, даже белёсых тонах. Тут я окончательно сообразил, для чего я понадобился герцогу. Судя по всему, они уже заключили пари. Я стоял, готовясь развернуть свой портрет по сигналу хозяина. Место для демонстрации я выбрал сам, поскольку по опыту знал, как сделать, чтобы свет падал на холст наилучшим образом. И вот я откинул тряпицу. Переводя изумлённый взгляд с меня нарисованного на меня живого и обратно, гость похлопал глазами, похлюпал губой и бросил герцогу мешочек с монетами. Герцог Понти вынул оттуда дукат и бросил мне под ноги. Но я не наклонился, чтобы его подобрать. Ведь Мастер обеспечивал меня всем необходимым и давал денег на всякие надобности. Монета прокатилась по полу и, звякнув, упала.
— Ну же, Хуан, бери! Это подарок.
— Я с радостью приму этот дукат, — ответил я, — если получу его в руки, как настоящий подарок.
К чести герцога Понти, скажу, что он подошёл, подобрал монету и отдал её мне с поклоном.