- Тебе нравится в гареме, Нигяр? - когда калфа выдохлась, поинтересовалась я. - Ты не скучаешь по родине, по дому? - Госпожа... - Не называй меня так, я никакая не госпожа. - Хюррем - хатун, тоска по родине мучает каждую наложницу. Кроме тех, кого родные продали - им дома была куда как хуже, чем в гареме у нашего Падишаха. А я по Руси скучаю... - мечтательная дымка появилась в глазах Нигяр. -Как можно не скучать? По золотым полям пшеницы? По яблоневому саду на дворе у матушки? По любимой корове Пчелке, дававшей молока на всю большую семью? Мы бедно жили... Бедно, но счастливо! - Когда - то и я жила бедно, но счастливо... - забывшись, тихо отозвалась я. -Сейчас я бы такую жизнь для себя не выбрала. Тех, по кому тоскуешь, тех, кто делал эту жизнь такой счастливой - их уже не вернуть. А мне - не вернуться...
В этот момент я неожиданно поняла, что плачу. Не вернуться... Я и не хочу возвращаться в тот мир, но что делать, если именно там остались такие родные могилы? Я привыкла навещать своих хотя бы раз в месяц, а кто будет делать это теперь?! Как я вообще здесь оказалась?!
Калфа не могла понять причины моей неожиданной истерики, а я и не просила ее понимать. Я сама успокоюсь. Я сильная, я справлюсь. Раз оказалась тут - то это не просто так. Может быть, этим я изменю ход истории. Кто знает? Не зря Росколану - Хюррем считали родоначальницей «женского султаната», разрушившего всю Османскую Империю.
С этой мыслью я в последний раз хлюпнула носом, утерла глаза рукавом уже слегка покоцанного платья и деликатно попросила: - Расскажи мне о Махидевран. Нигяр вздрогнула, но что ей оставалось? Сам султан приказал выполнять любой мой каприз! ***
- Мой султан... - кошкой ластилась к нему удовлетворенная Махидевран. - Я так скучала, мой Повелитель... - И я, - машинально теребя ее локон, отозвался Сулейман. Мысли его витали далеко - далеко от Гюльбахар и ее признаний. - Как сын? Как мой шехзаде? - Он так скучал по отцу, - льстиво поведала баш - кадина. -Только и спрашивал, что о Вас, да о Валидэ Султан. - Как его обучение?
Махидевран замялась. Ей стыдно было признаваться в том, что шехзаде невозможно заставить учиться. Он сбегает от учителей, он рвет книги, разливает чернила и вредит как только может. И она, мать, не может призвать его к порядку! Но султан смотрел так пронзительно, что пришлось сознаться. И грянула буря!
- Махидевран! - раненым бизоном ревел султан. -Да как ты можешь?! Он - наследник великой династии Османли, а ты не уделяешь внимания его образованию и воспитанию. Что значит - заставить не можешь?! Махидевран не выдержала столь бешеного напора и разрыдалась. Султан немного остыл и махнул рукой на плачущую баш - кадину. - Иди к себе. Завтра мы продолжим этот разговор. - Повелитель?! - пораженно подняла на него заплаканные глаза Махидевран. - Иди к себе! - стало понятно, что это приказ. А приказы султана не обсуждаются. - Как скажете, мой Падишах, - с застывшим лицом баш - кадина поднялась с постели и, пятясь, покинула покои султана. Ее трясло от гнева, но она старалась этого не показывать. Пусть! Султан не просидит долго на троне, вскоре она станет регентом маленького Мустафы, а ее любимый - истинная любовь, не то, что Сулейман!, - ей в этом поможет! От этих мыслей на лице Махидевран появилась торжествующая улыбка. Столь подходящая по статусу баш - кадине. - Уже скоро... - забывшись, мечтательно прошептала она. ***
Ибрагим лежал в полной темноте и ждал. Ждал, когда в его покои (новые покои, взамен украденных султаном для мерзкой русской рабыни!) придет та, без которой он скучал долгие месяцы. -Моя госпожа...-мечтательно прошептал грек. -Ибрагим...-нежный сладкий голос донесся от порога. -Я здесь, любимый мой... -О, моя Луноликая! - грек, не помня себя, подхватился с ложа и кинулся на встречу закутанной в покрывала женщине. -О... -Не надо слов...-прошептала она, приложив палец к его губам. -Просто люби меня... Я так долго тосковала вдали от тебя!
Влюбленные старались сдерживаться, старались не привлекать внимания застывших под дверьми покоев служанок, но им плохо это удавалось. С долей зависти уставшие за день девушки слушали тихие довольные вскрики мужчины и сладострастный взвизг женщины, пришедшей к пику страсти раньше своего возлюбленного.
-Госпожа завтра будет в хорошем настроении, - тихо прошептала белокурая рабыня на ушко своей подруге. - Еще бы, ее так сладко любят! -Интересно, кто он, - тихонько хихикнула вторая. -Ну не евнух, это точно! - с этими словами девчушки еле слышно рассмеялись. Слово снова взяла белокурая: -Почему не евнух? Говорят, Сюмбюль умеет делать наложницам такое, после чего они на обычных мужчин и смотреть не хотят! -Правда? - заинтересованно посмотрела на нее подруга. -Не врешь, Айбиге Хатун? -Фирузе, когда бы я тебе врала?! Самой охота попробовать ... Но он все-таки главный евнух... -Ох, Айбиге, какая разница - главный или не главный... Не с нашей Госпожой евнухов совращать! У нас нет на это времени, мы рабыни! Это только ей можно наслаждаться...- с горечью сказала шатенка. -О! Молчи. Они затихли, скоро она придет!