Теперь две женщины часто гуляли вместе в саду, который, хоть и уступал саду дворца Топ - капы, но тоже обладал своей неизъяснимой прелестью. Айгюне шепотом делилась с Махидевран своими знаниями об искусстве любовной игры, и та с благодарностью внимала. Если уж Айгюне - хатун сумела отвлечь внимание Селима от мальчиков и стать его Музой, той, что он посвящал стихи и дарил огромные поместья - к ней определенно следовало прислушиваться.
- Моя прекрасная Весенняя Роза! -лукаво улыбаясь, обнимала ее Айгюне. -Ни одна славянская ведьма не обучена искусству любви восточных женщин, а потому - сравняться с ними на ложе не сможет! Мужчинам не важен наш ум или иные качества. Их можно покорить только сладостью, которые они с другими девами испытать на ложе не в силах, нежностью и готовностью к материнству. Иное им недоступно. По крайней мере, султанам.
Махидевран краснела и понимала, что Айгюне - хатун права. Не своими познаниями в философии она привлекла Сулеймана когда - то, а тем, что умела сладко стонать и сжимать его копье своими внутренними мышцами, когда тот приходил к вершине страсти...
Интересно, обучена ли тому же Хюррем? И почему Сулейман не может отвести взгляда от этой мосластой девчонки с некрасивым лицом?!
Как - то раз баш - кадина поделилась своей печалью с Айгюне - хатун. Та задумалась надолго. Словесный портрет Хюррем удался плохо, и потому женщина была в затруднении. А по коротким сведениям, имевшимся у Махидевран о русской рабыне, разгадать секрет ее успеха оказалось непросто.
Но, в конце концов, они сообща его разгадали. И то только потому, что Махидевран вовремя вспомнила, как подкупленная служанка Хюррем обмолвилась - Госпожа умеет ублажать Господина ртом. И тот от этого возносится в Райские сады Аллаха.
Такого ни Махидевран, ни Айгюне - хатун себе представить просто не сумели. Как можно... брать в рот?! Ислам запрещает правоверным такую гнусность!
Но потом они обе поняли - Хюррем НЕ мусульманка. Да, она приняла ислам, да, она стала носить новое имя - но как была славянкой, так ей по сути и оставалась. И, возможно, славянская девчонка не считала это грехом.
- Не знаю, дочь моя, что больший грех - ублажить своего господина, как ему того требуется, или же прозябать здесь, позволяя другой занять положенное тебе место в его жизни и в его сердце... - как - то не выдержала Айгюне - хатун. Махидевран почувствовала, что из ее глаз вот - вот брызнут злые слезы. Ее власть, ее положение в обществе, ее сила - все в одно мгновение перечеркнули умелые пухлые губки рыжей колдуньи! -Тебе нужно вернуться. И заставить султана забыть эту девку.
- Но как?!
- Для начала, хотя бы раз сделать так, чтобы он призвал тебя на свое ложе. А дальше все будет зависеть от воли Аллаха и твоей искусности.
Задача казалась практически непосильной - пока любимый баш - кадины не сумел - таки вырваться к ней на один день. Проведя его в восхитительных любовных утехах, они вечером, лежа обнаженными на шелковых простынях, сообща придумали план, согласно которому ведьму требовалось отравить. Это было поводом - иного варианта сделать так, чтобы Сулейман призвал ее во дворец, Махидевран не придумала. А там уже все оставалось за ней. Искусство кокетства, актерское мастерство и знание слабых мест султана играли ей на руку.
И вот - этот заветный день наступил. За баш - кадиной приехала Нигяр - калфа с сопровождающими, чтобы забрать ее обратно в Топ - капы.
- Хюррем ребенка потеряла, - как бы ни к кому не обращаясь, сказала она. И баш - кадина неожиданно поняла, что все идет далеко не по плану...
Глава 9.
Меня переполняла адская злоба. Я металась по своим покоям, и не хотела слушать уговоры лекарши прилечь и отдохнуть, чтобы не вредить ребенку, которому и так досталось. Хотелось рвать, метать, и не было никаких сил дождаться приезда Махидевран. Сулейман тоже понял, кому выгодно было меня отравить, и решился на невозможное - отдать свою баш - кадину на суд мне. А увидев мою кровожадную рожу, понял, что жить ей осталось очень недолго.
- Хюррем! Очисти душу и отпусти свой гнев. Только тогда месть твоя будет праведной, - увещевал он меня. Я же молчала и только сверкала глазами. Эта черкесская дура не знает, с кем она связалась!
А я... я объявляю ей ДЖИХАД - священную войну мусульман! Имею право - и по рождению (я наполовину татарка), и потому, что приняла ислам. У меня есть на это право, и ни один в мире султан не посмеет мне возразить!!!
Или не сможет более считаться Хранителем веры. Уж я - то знаю, на что нажать. Юридическое образование и в Средневековье мне ой как пригодилось!
- Госпожа, да уймитесь уже! - не выдержав, рявкнула на меня Бейхах - хатун. Лекарша. Да отвяжется она от меня когда - нибудь, наконец?!