Сулейман ворвался в мои покои, как разъяренный бык. Голубые глаза мечут молнии, усы дыбом… Зацепил его танец семи покрывал, как пить дать!
— Выйди вон! –заревел он на бедного Гюль — агу. Я «сонно» зевнула и высунула нос из — под одеяла.
— Сулейман?...
— Хюррем, что ты творишь?!!! –ревел этот обезумевший самец, не подозревая даже, что я тут творю на самом деле.
— А что случилось? – наглость моя всегда была вторым счастьем. А актрисой я тоже всегда была неплохой. Долгие годы тренировок и занятий актерским мастерством сказывались!
— Это ты Махидевран научила?!
— Чему научила? – похлопала ресничками я.
— Танец такой танцевать научила! –Господи, да он уже слюной в бешенстве брызгает. Ужас какой.
— А она сама что говорит?
— Что ничего не знает!!! Врет, как обычно!!!
Я еле подавила в себе желание в голос заржать. Подсобил Гюль — ага баш — кадине, ничего не скажешь.
— Ну, я …
Минута молчания. Сулейман пытается прийти в себя и не задохнуться от ярости.
— И что мне теперь делать прикажешь? – шипит он. Я пожала плечами и предложила позвать ее на хальвет. Султан совсем озверел, плюнул на пол и улетел из моих покоев. Из — под кровати послышалось тихое хихиканье.
— Что смешного? — ласково поинтересовалась я, заглянув под покрывало. Ибрагим валялся на полу и пытался заглушить истерический смех, заткнув рот кулаком. Получалось плохо. Я же подавила странное желание вытащить его оттуда, раздеть и…
Так, Саша, стоп! Нельзя! Фу! Плохая девочка! Но кто виноват, что меня тянет к этому греку, как магнитом?!
Гюль — ага с понуро повешенной головой вошел в покои:
— Султан приказал казнить баш — кадину за такие… шуточки.
Вот тут нам всем стало резко не до смеха. Ибрагим быстро вылез из — под кровати и в ужасе посмотрел на меня.
— Что будем делать, султанша?
Я пожала плечами. Какой у меня выход?
— Придется разруливать…
С этими словами я зашла за ширму и скинула верхнее платье, оставшись в тонком и прозрачном нижнем. Взлохматила волосы перед зеркалом, покусала губы, придавая им пикантный вид. Чуть смазала маслом гардении запястья, кожу за ушами и шею. Султану этот запах нравится…
— Гюль — ага, доложи султану, что я сейчас приду.
Евнух покорно кивнул и испарился. Мы с Ибрагимом остались наедине.
— Спасать кого — то путем того, чтобы ложиться в кровать с человеком, которого я не люблю… — тихо сказала я.
— Я понимаю, — прижал меня к себе Великий визирь.
— Знаю, что понимаешь.
Наши губы опять встретились сами собой. Я тихо застонала, когда умелый язык скользнул мне в рот, изучая и поддразнивая. Нашла в себе силы слегка оттолкнуть Ибрагима.
— Не сейчас…
С этими словами я поправила волосы, чтобы они лежали в художественном беспорядке, и вышла из покоев, оставив его размышлять над моими последними словами. Да мне и самой было нелишним подумать, как быть дальше. Тело рвалось к одному человеку, обладал им другой, а душа не принадлежала никому.
И от этого было горько, досадно и противно. Ведь ты же не любишь меня, Ибрагим? А мне так важно, так чертовски важно, чтобы меня любили!
Толкнув дверь в покои Сулеймана, я предстала перед своим Повелителем покорная и готовая услужить. В душе же бушевала буря.
Конец II части.
Часть 3. Влюбленная султанша.
Глава 1.
Дверь в мои покои тихо отворилась. Я бесшумно приподнялась на локтях! Ибрагим… пришел, сумел, вырвался…
-Я ждала тебя, любимый, - с этими словами я поднялась с постели, распуская тонкие завязочки роскошной ночной рубашки. Она спала с меня, обнажая подготовленное к его приходу тело. Ибрагим окинул меня восхищенным взглядом и крепко прижал к себе.
Мы слились в неистовом поцелуе, сжигающем и переплавляющем, казалось, каждую клеточку измученного воздержанием тела…
…Прошло почти два месяца с момента, когда Сулейман планировал казнить Махидевран из-за нашей с Гюль-агой шуточки. Тогда я смогла спасти ее голову от немедленной кровожадной расправы, ублажив султана с ней на пару. Милое маленькое трио. Тошнило меня в этот момент страшно, но не об этом речь. После я пришла к выводу, что теперь мне все трын-трава и хрен по деревне, а потому я имею право начать тайную связь с Ибрагимом-пашой. Если Сулейман не отказывает себе в удовольствиях, то чем я хуже? Главное – делать все по-умному.
Посему мы с трудом дождались отбытия султана на войну с венграми. Ибрагима, в виду отсутствия взрослых наследников престола, оставили руководить государством. Все сложилось, как нельзя лучше, если бы только не Хатидже Султан.
Они с Ибрагимом стали супругами чуть больше месяца назад, и первые пару недель после этого во дворце я его видела очень редко. Заездила Хати мужа, дорвалась. Что ж, я ее даже понимаю. Меня саму сжигала неутоленная страсть, от которой хотелось бросаться на стены и бессвязно орать. Вот только Хасеки этого делать не полагается.
Сейчас же Хатидже была уже на пятом месяце беременности и, неизвестно какими уговорами и посулами, Ибрагим сумел отослать ее в Эдирне, поправлять здоровье тамошним чистым воздухом. Я была счастлива до безумия, но настороженно отнеслась к ее покорности. Раз так на все послушно согласилась, стало быть – жди ее в любой момент в Топ-Капы.
Махидевран опять была отослана Сулейманом в Старый дворец, но на этот раз по вескому поводу. В те несколько безумных ночей нашего трио она сумела забеременеть и теперь ходила гордая, как гусыня, понимая, что ее уже не казнят. Сулейман согласился, что казнить было бы грешно, но в Топ-Капы оставить свою баш-кадину не пожелал. Что ей оставалось? Только подчиниться.
А я… Можете меня поздравить, я стала законной супругой султана, Хасеки Хюррем Султан. Только вот радости мне это не принесло, уж поверьте. Чуть больше власти, чуть больше поклонения со стороны обитательниц гарема. Не нужно мне все это! Дайте немного денег, сына и Ибрагима – и мы уедем далеко-далеко отсюда, из этого проклятого дворца, стоящего на костях и политого кровью сотен невинных жертв. Вот только это все мечты, и Ибрагим, как и я сама, прекрасно это понимали.
Сегодня была наша первая совместная ночь с ним… До этого мы изредка уединялись где-то в извилистых коридорах Топ-Капы или в его кабинете, но не дольше, чем на десять минут. За это время много ли успеешь? Только жадные поцелуи, да не менее жадные объятия…
И вот, мы наконец-то дождались!
…Ибрагим подхватил меня на руки и понес на ложе, по пути покрывая поцелуями каждый участок моего напрягшегося в ожидании тела. Тихие стоны рвались из горла, меня тянуло к нему, будто магнитом, хотелось слиться с ним скорее в единое целое…
Совсем, Саша, у тебя мозги отказали. Долгое воздержание- благодатная почва для греха, да?
-Моя … Хюррем… - быстро скинув с себя одежду, Ибрагим лег рядом со мной, продолжая гладить меня всюду, дав волю рукам. Дыхание Великого визиря участилось, зрачки расширились – он тоже изнывал от желания. Но кто-то хорошо его учил – грек не был торопливым и неумелым любовником. – Александра…
Я вцепилась в него, умоляюще, просяще. Мне срочно нужно было почувствовать в себе твердый мужской член, не было сил ждать.
Но грек решил, что правила любовной игры устанавливать будет он…
Губы скользят по груди, чуть захватывая набухшие соски, тонкие усики щекочут покрывшуюся мурашками кожу. Язык нежными, легкими касаниями, чертит на животе и пупке извилистые дорожки…
Вот нежные губы касаются моей «сокровенной жемчужины», раздается тихий сдавленный стон. Тоже не терпится, да, паша? А что же ты тогда медлишь?!
Легкими дразнящими касаниями языка Ибрагим за несколько минут доводит меня до предобморочного состояния. Но я не хочу кончать с ним так. Мне нужно ощутить его в себе!
Я отталкиваю опешившего мужчину, так, чтобы он лег на спину. Ибрагим смотрит на меня с недоумением. Сажусь сверху, ногтями провожу по его груди и животу. Он дергается, как от удара током.