– Не пойду я ни на какую фабрику! – я поискала глазами вокруг, ожидая найти хоть какую-нибудь примету своего депутатского статуса.
Взгляд упал на таблетки на тумбочке.
– А это ещё что? – спросила Люська. – Что, наркотики, да? Так и знала! А-ну, дай сюда!
– Отвяжись!
Я схватила таблетки, оттолкнула попытавшуюся выхватить их Люську и кинулась за ширму. Вместо моей спальни там была большая комната с десятком раскладушек, на которых спали бабы в окружении сушащегося на веревках белья, вспученных от влаги обоев и одинокого телевизора девяностых годов, из которого вещал какой-то поп.
Выбежав в единственную дверь, я оказалась в коридоре типа барачного. Добежав до конца его и увидав общую кухню, поняла, что именно в бараке и нахожусь. Разучившись от ужаса думать (а может быть, просто гоня прочь кошмарные мысли), помчалась обратно. И вот, наконец, нашла выход на улицу…
5.2. Наши дни (окончание)
Выбежав на улицу, я вперилась глазами в многоэтажку, на крыше которой стояли буквы: «ДА ЗДРАВСТВУЕТЪ САМОДЕРЖАВIЕ». В этом виделась какая-то насмешка: здание было построено по проекту семидесятых или восьмидесятых годов, да и лозунг этот поразительно напоминал какой-нибудь советский «Мир, труд, май» или там «Слава КПСС». Внутрь меня закралось подозрение, что попала я не в своё время, а в эпоху Горбачёва…
Вокруг были такие же панельные коробки, а из-за них осторожно поглядывали заводские трубы. Эти задворки ничем не напоминали престижный район, где я проживаю. Неведомым образом я оказалась на какой-то рабочей окраине, в месте, где люди не селятся (в смысле, нормальные люди), и где только обитает население.
Впрочем, кроме этой странной надписи на крыше и моего попадания в эту дыру, всё остальное как будто бы было нормально. Настолько я помню районы для населения – как-то так они у нас и выглядят. Широкий и пыльный проспект с непрекращающимся потоком машин, в основном иномарок, но стареньких. Огромный плакат – «Кока-кола». Лужи на тротуарах и залежи весенне чёрного снего-льда по их краям. Жёлтый автобус-гармошка причаливает к остановке. Он выпускает клуб дыма, а через секунду ещё и толпу человечков. Чёрные куртки, серые куртки, тёмно-синие куртки, тёмно-коричневые пальто… И военные шинели. Очень странно, я таких не видела…
Да нет, всё в порядке!.. Какая-то глупая шутка… Видимо, таблетки просто вернули меня не туда, куда надо. Не домой, а на окраину Москвы. Надо вернуться. Надо просто отыскать дорогу к дому, всё нормально. Я в своей эпохе. Вон, на лавке двое пацанов сидят с «айфонами». Правда, на них какие-то странные подпоясанные гимнастёрки, выглядывающие из-под расстёгнутых серых двубортных шинелей без погон и синие фуражки на военный лад… Ну, Бог с ними. Наверно, реконструкторы. Косплейщики!
А вот и газетный ларёк. Так, сейчас я точно выясню, что всё со мной в порядке… Возьму «Аргументы и факты» и точно узнаю…
Что?!
Господи!..
Мне не мерещится?!
Я не рехнулась?!
Стёкла ларька изнутри были увешаны свежими номерами газет, один вид которых привёл меня в полуобморочное состояние. «Будильникъ»… «Аполлонъ»… «Русскiй архивъ»… «Русское знамя»… «Старина и новизна»… «Московскія Вѣдомости»…
Куски статей на первых полосах заскакали у меня перед глазами, словно звери в цирке:
«В ходе заседания Государственного совета обер-прокурор Синода отметил важность увеличения часов, отведённых на Закон Божий, как гимназиях, так и в реальных училищах в целях духовно-нравственного воспитания молодёжи»;
«Первая сессия Государственной Думы сорок третьего созыва началась с выступления лидера фракции меньшевиков господина Зюганова»;
«Если сегодня – дарование политических прав женщинам, то завтра что – гей-браки? Эти слова Его Императорского Величества вызвали бурные и продолжительные аплодисменты»;
«Министерство народного просвещения отмечает, что за последние десять лет грамотность в нашей стране растёт рекордными темпами: уже больше половины российских подданных умеют читать, и это не предел!»;
«Ещё одно золото в биатлоне!»;
«Алла Пугачёва выходит замуж!»;
«Цены на гречку растут, но мы держимся».
Господи!.. Что ж это?.. Как же… Айфон есть… И царь есть, выходит?.. Значит, баба из общаги не шутила? Российская империя жива?.. Но почему мне в ней так некомфортно?..
На негнущихся ногах я подошла к двум гимназистам на скамейке (или всё же реконструкторам? Пожалуйста, пусть будут реконструкторы!):