Дор хочет броситься к огню, где дочки, но тут замечает падающего Криса.
Доля секунды, и он поворачивает, рывок, и у самой земли ловит и падает вместе с ребёнком. Смягчая удар…Браслей кричит — на сына, на солдат, в воздух. Но солдаты смотрят завороженно и со страхом в огонь.
Он горит ярко. Девушки скрываются в пламени практически полностью. И кружат-кружат уже безмолвно. Чёрный дым окутывает всё пространство.
Захватчики в ужасе начинают бежать. Никакие крики генерала их не останавливают. Паника и мистический страх.
Горящие девы вдруг проявляют явно и для всех свои сущности. Это прекрасные лани, изящество танца которых нельзя передать словами и повторить. Их тела сливаются с языками пламени и танцуют в парах, кружение магично.
Дор кричит «Нееет!! Дочки!!»
Вдруг яркий луч рождается прямо из центра костра и направляется на бегущих солдат, потом на дом Браслея. Солдаты и дом начинают гореть.
— Аааа! — Паника всеобщая. Дом никто тушить не хочет, армия, такая могущественная, бежит. Из дома выбегают жена Браслея с дочкой в ужасе. Генерал отдаёт приказ оставшимся возле него преданным двум солдатам увезти их вглубь страны.
— Крис! — кричит Браслей. Но мальчика не видно в толпе пленных. Дым застилает глаза, время от времени огненные лучи направляются из костра и догоняют солдат.
Огненные лани скачут повсюду, только не трогают пленных всех народов.
Дор лежит на земле и сотрясается от плача.
— Мои дочки…
Одна лань с белой грудкой останавливается от танца, подходит к Дору и головкой будто утешает его..
— Зорянка. это ты? — Лань вскидывает голову, потом кланяется и бежит к сёстрам-ланям, продолжающим закручивать в огне пространство.
— Духи рода!! — закричал Дор. — Позаботьтесь о моих девочках! Дайте силу им перейти в другие миры. Где они будут королевнами…а не пленными заложницами. И потерял сознание.
Глава 10
Крис в шоковом безмолвии стоял у костра и смотрел на танцующие в языках пламени лани. Огонь его не трогал, хотя жар казалось воспламенит одежду. Он слышал зов отца, но не шелохнулся. Все вокруг передвигались куда-то, собирали вещи и готовы были к путешествию обратно в свои земли и жилища.
Вдруг у каждого предводителя своего народа прямо из ладони вспыхивает луч огня. Он не жжёт, а только горит будто чуть подтанцовывающим язычком.
— Это для того, что по месту прибытия очистить пространство, — сказал Друс.
— Берегите эти огоньки. Они живые. — и во все стороны направились обозы и колонны бывших пленных.
Освобождение всеобщее. Блики пламени в форме грациозных ланей ещё скакали повсюду. Догоняя огнём бегущих солдат и офицеров, предателей, успокаивая нежгущим теплом тех, кто плачет, в расстерянности или потерялся.
Мерцающее сияние остановилось над лежащим Дором, будто обняло его, пропитывая светом и силой жизненного тепла, и мягко, будто улыбаясь, поднялось и рассеялось в вышине.
Дор очнулся. Но он всё чувствовал и понимал, он видел глубже сущностей. Его дочки, его красавицы, решительнаяи уверенная в себе старшая Дая, средняя Дия, умная и скромная и младшая Зорянушка, нежная и внимательная, перешли в другой мир…
Переход был лёгок, он чувствовал, это успокаивало…
Он встретится с ними! Обязательно. И узнает их.
Гесс опять потерял сознание.
А дошедшие и доехавшие до своих земель народы пламенем из ладоней прогоняли занявших их дома солдат,
Скорбь и радость, всё вперемежку присутствовали у людей на пространстве рода. Каждый народ готовился к торжеству.
Не праздник духов, а суть таинство соединения с ними на земле предков. И ритуал сопровождения в переходе между мирами убиенных захватчиками.
--
— Это опасно — оставлять Криса у нас. — пожилой гесс обеспокоенно говорил предводителю, глядя на мальчика. Крис, казалось, застыл в одном положении и со взглядом в одну точку и трясся.
— Парень в шоке. Его нельзя отправлять обратно к отцу. — Крис услышал последние слова, с ужасом посмотрел на говорящего и замотал головой.
— За ним придут. И убьют всех.
Широко раскрытые глаза Криса показали, что он всё осмысливает и понимает.
Пять минут молчания, и он начинает учащённо дышать и, казалось, что-то хочет сказать. Но не может.
— Дайте ему ручку и бумагу, — раздался голос гесса. Крис написал, неуверенно, будто только учился держать ручку, «Я согласен пойти к отцу». И заплакал.
— Плачь, мальчик, плачь… — Из Криса выходили бушующие волны слёз и рыданий, он выл, сотрясался, бился на земле. Ему не мешали. Пока истративший силы, он не затих и не лёг покорно на землю. Тут раздались звуки трубы.