А вот я в свои двенадцать лет уже хорошо это знала. Я завидовала всем, кто хорошо умел бегать и прыгать, играть в волейбол и поднимать флаг на мачту. Да, я даже флаг поднимать не умела. Во время утренней и вечерней линейки самый торжественный момент — подъем и спуск флага. Все стоят по команде «смирно», а председатель совета лагеря командует:
— Степанов (или Субботина), на флаг!
Тот, кого вызвали, выходит из рядов, бегом направляется к мачте, отвязывает веревочку и начинает эту веревочку тянуть вниз. При этом флаг поднимается вверх. Когда флаг достигает вершины, пионер вновь обвязывает веревочку вокруг мачты и отдает салют председателю совета лагеря. Тот командует:
— Вольно! — И пионер занимает свое место в ряду.
Кажется, легко! А попробуй проделать все это быстро и ловко под взглядами всего лагеря! Для меня каждый раз линейка была мучением: вызовут или не вызовут в этот раз «па флаг»?
И вот однажды меня вызвали. Я подошла к мачте, и в строю раздались смешки, не знаю почему. Стала развязывать веревочку, а она не развязывается! Кто-то очень крепко затянул ее и запутал. Ну не зубами же мне ее развязывать! И так уже смеются вовсю. Председатель совета лагеря подошел ко мне строевым шагом, — одно ловкое движение, и узел развязался. Я стала тянуть. Флаг мелкими рывками не поплыл, поскакал вверх. Но доверху не доскакал. Застрял посредине. Что-то там заело. Я тяну, а он не идет.
— А-атставить! — зычно крикнул Жора (председатель совета лагеря).
Он это не мне крикнул, а пионерским отрядам, которые уже давно не стояли по команде «смирно», а хохотали и чуть ли не пальцами на меня показывали. А мне Жора сказал тихо и сердито:
— Приспусти немного, а потом с силой дерни!
От стыда и ужаса я вовсе перестала соображать. Что приспустить?! Что дернуть? Пока до меня доходило, линейка почти уже распалась. Наконец, так и не сообразив, про что говорил Жора, я конвульсивным движением дернула в последний раз — и флаг освободился. Я дотянула его доверху, кое-как обмотала мачту веревочкой и, вся взмыленная, отдала Жоре салют. Какой уж там салют! Этот мой жест больше был похож на то, как если бы я прикрыла лицо рукой от стыда.
— Вольно! — сказал Жора.
И под ликование всей линейки я побрела на свое место.
Одно хорошо: после этого случая я уже со спокойной душой бежала на линейку — знала, что на «флаг» больше не вызовут.
На следующий день Жора вызвал Наташу Ярцеву, и, глядя на нее, я просто поражалась, как быстро и красиво все у нее выходит. В одну минуту она подняла флаг, и он, словно только и ждал этого, сразу забился под ветром. Наташа отдала салют, встала в ряд — и никому даже в голову не пришло засмеяться. Ну почему у одних все получается, а у других — ничего? И как я могла после случая с флагом выйти на волейбольную площадку или на беговую дорожку? Нет, лучше не срамиться. Я только смотрела, как другие играют в волейбол, стреляют из лука, бегают и прыгают. Про меня Жора сказал, что я какая-то странная. Ну и пусть!
Вот про Наташу Ярцеву никто не говорил, что она странная. А ведь если разобраться, странной-то была как раз она, а не я. Однажды я увидела, что она прячет под лист лопуха конфету.
— Ты что делаешь? — удивилась я.
— Молчи, — сказала она. — Никому не говори. Ты не видела Сашу?
— Какого?
— Ну того, рыженького. Это я для него. Пойдем поищем его.
Мы нашли Сашу возле кухни. Он был некрасивый, с редкими зубками, бледный, а пятнышки зеленки еще больше его портили. Но если приглядеться повнимательнее, то он начинал казаться симпатичным из-за своих глаз. Не то чтобы они у него были очень красивыми — обыкновенные карие глаза под бесцветными ресницами, но вот выражение особенное: доверчивое, словно ждущее чего-то доброго. Я раньше этого не замечала. Никто не замечал.
— Хочешь, я тебе тайну покажу? — спросила Наташа.
— Какую тайну?
— Хорошую.
Наташа взяла его за руку, и мы все втроем пошли к тому месту, где Наташа спрятала конфету.
— У меня есть знакомая белочка, — сказала Наташа, — она живет на высоком дереве, в дупле. Она очень любит маленьких детей. Она тебе принесла подарок.
— Мне?!
— Да.
— А какой?
— Вот увидишь.
Мы подошли к тому самому лопуху.
— Вот где-то здесь, — сказала Наташа. — Поищи как следует. Под листиками.
Саша сел на корточки и стал приподнимать листья лопухов. И вдруг вскрикнул.
— Нашел?
Саша встал. На ладони его лежала конфета. Обыкновенная яблочная карамель. Но как он на нее смотрел!
— Это она мне подарила?
— Тебе.
— Белочка?