— Да.
— А где она?
— Она пошла орехи собирать для своих детей.
— А я? Я ей что подарю?
— Ты? А что у тебя есть?
— У меня камушки есть. И ракушки. И еще трамвайчик есть, только он без колес.
— Ну давай подарим ей ракушку. Она ее в дупло к себе возьмет, чтобы бельчата играли.
— Давай!
Саша умчался. В руке он сжимал конфету.
Вот с этого дня началась у Наташи с Сашей странная игра. Играла-то Наташа, а Саша не играл: он всему верил.
Белочка каждый день приносила Саше какой-нибудь подарок. То печенье, то ириску. А однажды — шоколадку из посылки, которую мне прислала мама. Я тоже принимала участие в этой игре. Мы с Наташей прятали белочкины подарки иногда довольно далеко от лагеря. Нам самим нравилось выискивать места потаинственнее, где-нибудь в чаще, у толстой сосны с подтеками смолы на стволе. Смола вытекала из трещин коры и застывала теплыми сосульками, а на них натекала свежая смола, — и когда мы трогали дерево, руки начинали так приятно пахнуть, а на ладонях оставались темные смоляные пятна, которые потом долго не отмывались.
Мы прилепляли белочкин подарок к смоле и шли за Сашей. А когда мы вместе с ним возвращались на это место, не только у него — у меня тоже возникало ощущение чуда, и я готова была поверить, что это и в самом деле не мы, а белочка оставила на стволе маленький подарок. Но Саша! Как он бывал изумлен каждый раз!.. Как он ждал этих путешествий! Он терся около Наташи, заглядывал ей в лицо и хоть ни о чем вслух не просил — всем своим видом умолял: когда же мы пойдем к белочке?
И Наташа ни разу не сказала ему: «Отстань!» или «Брысь!» Хотя она, не в пример мне, и бегала и играла в волейбол. Не лучше всех, но и не хуже. Главное, она не боялась выйти на волейбольную площадку. Не боялась, что выглядит смешной со стороны. Даже если била мимо мяча и раздавался смех, для нее это был не обидный смех. Она и сама над собой смеялась. Я так не могла.
Зато именно я придумала про лесную фею.
Фею эту днем нельзя увидеть — она прозрачная. Но при закате солнца она становится видимой на одну секунду. Тот, кто успеет ее увидеть в эту секунду, станет счастливым на всю жизнь.
— А где эта фея живет? — спросил Саша.
— У нее в лесу есть зеленый дворец, — сочиняли мы. — Но к нему нельзя пробраться, потому что его стерегут комары. В зеленом дворце у феи есть постелька из пуха одуванчиков и ковер из серебряного мха. Фея умеет превращать капля росы в хрустальные шарики. Этих шариков у нее целая коробка, опа ими играет.
— А мы можем увидеть фею?
— Можем, но только тогда, когда созреют орехи.
Мы с Наташей так увлеклись игрой, что играли теперь уже больше для себя, чем для Саши. Но если бы Саши с нами не было, мы бы, пожалуй, скоро остыли. Саша требовал все новых и новых рассказов про фею, и мы их придумывали.
— Посмотри! — говорили мы. — Здесь прошла фея. Видишь, ромашка опустила головку? Знаешь почему? Это опа с феей здоровалась. Она ей поклонилась. Видишь, муравьи бегут по тропинке? Это они несут фее муравьиный сок.
— А мы? Мы что отнесем фее?
— Правда, давайте тоже ей что-нибудь подарим? Давайте подарим ей букетик земляники? На пенек положим, она увидит — и возьмет.
В августе созрели лесные орехи. Они стали чуть коричневыми у основания и легко вынимались из своих зеленых гнезд. Ядрышки еще не покрылись коричневой шкуркой, по уже были крупные, очень вкусные. Даже вкуснее, чем у более поздних, осенних орехов. Вокруг лагеря, особенно там, куда мы ежедневно ходили на прогулку, стояли целые заросли орешника, сплошь усыпанные орехами.
— Уже скоро теперь? — спросил Саша.
— Что скоро?
— Скоро мы пойдем смотреть фею? Ведь орехи созрели!
— Смотри, помнит! — удивилась Наташа.
Мы с ней переглянулись, и я сказала:
— Завтра. После полдника.
— Завтра — это долго?
— Вот ты поспишь, и наступит завтра.
…К фее нельзя идти обычной тропинкой. Никто не должен знать к ней дорогу. Мы знаем, а больше никто. Нас фея заколдовала — научила летать по воздуху. Мы полетим, а Саша с нами, мы будем нести его. Но он не должен ничего видеть во время полета, а то волшебство рассеется.
Саша послушно подставил лицо, и Наташа обвязала ему глаза косынкой.
— Ничего не видишь?
— Ничего. Я даже глаза закрыл.
— Тогда садись. И покрепче нас обхватывай. Сейчас мы поднимемся.
Мы посадили Сашу на скрещенные руки — он оказался очень легоньким. Саша положил руки нам на плечи.
— Не боишься?
— Нет.
— Раз, два, три! Полетели!
Мы раскачали Сашу на руках и пошли лесной тропинкой по дороге к речке.
— Как высоко! — переговаривались мы, — Какое все синее!