Я могла сравнить мои роды в роддоме номер четыре и роды моей дочери в центре Европы, в самой обыкновенной, не частной, больнице. Отдельная акушерка, которая вела ее последние три месяца беременности. Отдельная палата со мной, ванной, душем и туалетом, всеми приборами и мониторами, которые фиксировали схватки, пульс, давление и все, что надо. Потом роздал для нее одной с тихой музыкой, приглушенным светом и мягкой мебелью.
От анестезии мы отказались сами. Акушерка заходила и выходила тихо, как тень, спокойным голосом шутила и ободряла. Никто не орал на тебя как на последний кусок грязи, не бил тебя по щекам, не устраивал паники. Из соседних палат, метко прозванных нашим народом «кричалками», не неслись душераздирающие вопли других несчастных рожениц, проклинающих день и час, когда они по глупому любопытству решили начать половую жизнь.
Никакого применения средневековых орудий принятия родов в виде допотопных щипцов, сомнительного вакуума, наваливания всем персоналом тебе на живот. К тебе относятся по-человечески. Никто и ничто не роняет твоего достоинства и не омрачает величия минуты — как-никак происходит акт творения, рождается новый человек, гарант вечности жизни.
В решающий момент как из-под земли появилась молодая приветливая врач, дала новоиспеченному дедушке (за отсутствием нерадивого отца) перерезать пуповину.
Ребенка тут же приложили к груди. Первые два часа своей жизни малышка пролежала на материнском животе, там, где она провела предыдущие 9 месяцев, только уже с внешней стороны. Когда рожаешь так, без шока и потрясения на всю оставшуюся жизнь, тебе захочется родить еще не одного счастливого ребенка.
Я все думаю, откуда мои миомы, что они символизируют, какие страхи, унижения, боль я загнала в свое нутро? По утверждению врача-гинеколога, книгу которой я сейчас читаю, матка символизирует креативность нашей жизни. Но с этим у меня не так-то и плохо. Я уже подробно объяснила это в самом начале. Другими причинами, приводящими к заболеваниям матки, могут быть нелады в личной жизни, финансовые проблемы, трудности с детьми, окружением, игнорирование собственных потребностей, которое выражается в рабском принесении себя в жертву кому угодно: родителям, чтобы не огорчать их, мужу, чтобы не бросил, детям-эгоистам.
Я вроде никому не позволяю пить свою кровь. В последние годы у меня хорошие отношения и с гражданским мужем, и с дочерью. Денег у нас никогда лишних не было, но я всегда прекрасно обходилась малыми средствами. Единственное, что меня угнетает — моя профессиональная неустроенность. Мне не удалось не то что сделать шикарную карьеру, но даже устроиться маломальски удачно.
Миома появилась года три-четыре назад, обнаружили ее случайно. Я заметила, что полнею, но не знала, почему. Последние годы были для меня вполне удачными и благополучными почти во всех отношениях. Значит, причины лежат глубже, в глуби веков, так сказать. И надо основательно поворошить прошлое, что я сейчас и делаю на ваших глазах.
Бывший муж, попортивший мне в свое время много крови и нервов, сейчас не в счет, это я установила. Я больше не держу на него зла.
Что еще травмирующего случалось в моей жизни?
1. Несчастливая первая любовь. Так, думай, голова или прозвучи, внутренний голос. Он подсказывает мне, что первая любовь инфицировала меня в …надцать лет, длилась пять лет и потом еще продолжалась «в мыслях» пару лет. Итого, если все сложить, получается двадцать шесть. В двадцать шесть лет я от нее избавилась, залечила раны и зарубцевала все шрамы на сердце. То есть, я смирилась с таким ее исходом и положением вещей уже давно. Дело прошлое, можно положить в архив. Вряд ли это разгадка нашего криминального случая — поиска причин моих миом.
2. Переезд в чужую страну, которого я ужасно не хотела. Об этом тоже была речь. Лет десять я страдала очень сильно, еще пять лет сила страданий шла по нисходящей. Подсчитаем: я успокоилась в тридцать с гаком лет. Интересные у меня даты выходят. Все такие не круглые. В моем случае и эту причину можно отбросить. И это для меня отработанный материал, изжитые негативные эмоции.
3. Переходный возраст моего ребенка. Спаси и сохрани!!! Больше ни слова. Он не переварен мною эмоционально, но не хочу ворошить эти переживания, даже ради излечения. Путь лежат в подсознании под спудом. Пусть там окаменеют и превратятся в уголь.
Это печальное время имело место с четырнадцати до двадцати лет, то есть, во временном отношении страсти взросления уже позади. Прошли и ладно. Не буду оборачиваться, чтоб не схлопотать себе судьбы Орфея в аду или остолбеневшей жены Лота.