Каин трансформировался и, мягко обхватив меня руками за талию, без лишних раздумий погрузил клыки в плечо. Боль. Боль. Какая ужасная боль… Под кожей раскаленной лавой растекалась черная клякса, формируя новую метку…
Агония кончилась также быстро, как и началась. Откинувшись на грудь супруга, я обессилено произнесла:
− По законам Шаа теперь я женщина проклятого зверя. Вы не можете его тронуть. И вашей женой я стать не могу, ведь двум драконам никогда не делить одну женщину. Верно, мой император?
Финал. Месяц спустя
Нам предлагали остаться в саде Дворцов, но с этим местом было связано слишком много неприятных воспоминаний. Вместе с супругами я вернулась домой. Мои мужчины до сих пор плохо ладили, но пережитый ужас заставил их смирить нрав, и жизнь постепенно стала налаживаться.
Не знаю как, но Аттис сумел убедить глав кланов в том, что Каин безобиден и заслужил право жить в городе. Это был его прощальный подарок. А еще единственный способ оставить меня рядом с собой.
Все закончилось даже слишком быстро: и мой уход с отбора невест, и устранение следовавших за этим конфликтов. Клану рысей нечего было нам предъявить. Сумани нарушила закон, проникнув на территорию драконов тайком. Никто не рискнул задаться вопросом, а как именно и для чего она туда попала.
Я долго переживала насчет Гаверии и ее истинных мотивов, но во дворце меня заверили, что вместе с метками мы получили неприкосновенный статус членов императорской семьи. Это было связано с кучей непонятных правил и традиций о непрерывности драконьего Рода, но я не жаловалась. Мы были в безопасности. Пока.
Каин не смог сказать, по какой причине императрица так боялась и ненавидела людей. Она ловко скрывала мысли от обоих братьев. Возможно, она просто пыталась избежать проблем, последовавших бы за эгоистичным поступком Аттиса, − конфликтов с оскорбленными кланами, страха народа перед яхне, падения репутации престола. А связь землянки с проклятым лишь усугубила ее паранойю… Возможно.
Ошейник, спасший мне жизнь, я положила на полку.
В театре Фавианнет все же прошел мюзикл «Красавица и Чудовище», который я украла у Диснея и переиначила на более понятный для альраута лад. Надеюсь, авторское право не скоро до меня доберется. На премьере мы всей семьей сидели напротив императорского ложа. Аттис явился лично и взял с собой девушку-кролика, его будущую жену. Лира проиграла, хотя ее это устраивало − быть запасным вариантом куда выгоднее.
Я благодарно кивнула, поймав долгий пронзительный взгляд золотого дракона. Прошептала одними губами: «Спасибо». Он улыбнулся, но в улыбке не было ни грамма радости.
Представление прошло с блеском. Оборотням понравилась история любви проклятого зверя и прекрасной девушки, избавлявшей его от проклятия. Мюзикл шел несколько месяцев подряд, потом его повезли по соседним городам. Милева, блестяще сыгравшая главную роль, стала звездой и, наконец, завела себе второго, а затем и третьего супруга.
Заработанных денег хватило на роскошный особняк в центре. Я купила его для того, чтобы у каждого из моих мужчин была своя комната и личное пространство, в старом доме практически невозможно было уединиться. Квартал знахарей с облегчением выдохнул, когда мы съехали.
Харрук по-прежнему жил в своем логове, но при любом удобном случае приходил ночевать под мою крышу. Шиан временно стал членом его стаи, чтобы охранять покой семьи. Я за них не волновалась. Вдвоем эти оборотни легко могли перевернуть землю.
Каин постепенно привыкал к новой жизни. Ему тяжелее других дались перемены. Он частенько оставался дремать в моем кабинете, пока я работала над новой постановкой − только близость со мной могла успокоить его обостренное Пустотами чутье.
Все шло своим чередом.
Моя душа не могла смириться с несправедливостью, так что я продолжила искать ответы в библиотеке абканата. Кем были загадочные предки оборотней, откуда они знали, как рвать ткань пространства и времени? Расследование продвигалось медленно.
Но однажды Луис подбежал ко мне с возбужденным блеском в глазах.
− Я нашел кое-что любопытное. Среди многочисленных записей отыскался дневник того медведя, что жил с человечьей женщиной. Здесь даже сохранился ее портрет, и она чем-то похожа на тебя. Все землянки такие?
Я долго всматривалась в чернильный набросок, подбирая слова.
− Нет, учитель. Все куда проще. Это… это моя мать.
Я плохо помнила свое детство, но ее узнала сразу. Родинка под глазом, роскошная копна вьющихся волос и лукавая улыбка, словно женщина, носившая ее, знала какой-то особый секрет. Татьяна Ларина не сбежала. Ее тоже похитили из нашего мира.