Когда я подходила к конюшне, то заметила двух молоденьких служанок, отчего-то усиленно перешептывающихся и так задорно хихикающих, что дико захотелось узнать, в чем же дело. Они заглядывали в конюшню и стыдливо прикрывали глаза. Подойдя сзади, я выглянула из-за их спин.
В конюшне, среди стойл, лошадей и сена, находились двое: старый приземистый конюх и мой братец Джош. Они были обнажены по пояс, потому что от интенсивной работы сильно потели. И если старик выглядел без рубахи немного жалким, то Джош просто блистал своим совершенным телосложением! Я и сама, как служанки, уставилась на него, глубоко потрясенная и восхищенная его красотой. Широкие плечи, красивая мускулатура, плоский накачанный живот… Я и не догадывалась о том, каким он стал… привлекательным?
И когда это он успел нарастить такие мускулы? У папы никогда таких не было, разве что в молодости…
Служанки заметили мое присутствие и, испугавшись, тут же убежали прочь. А я так и осталась стоять на месте, не отрывая взгляд от брата, который лихо размахивал щеткой и гладил коня по могучей спине.
Наконец, он заметил меня и смутился своего вида. Он попытался найти свою рубаху, но она где-то потерялась в сене, поэтому Джош махнул мне рукой на выход и крикнул:
— Уходи!
Но я отрицательно покачала головой, как будто была совсем не в себе. Тогда он решительно сцепил губы и подошел ко мне в том виде, в каком был. Я уже вблизи с жадностью всматривалась, как перекатываются его мышцы под гладкой кожей, а потом и вовсе протянула руку и провела ладонью по его груди. Джош отшатнулся от меня, как ужаленный, и тут я словно очнулась.
— Аннабель! Что ты вытворяешь среди бела дня??? — прошипел он, отчего-то тяжело дыша, а на меня начало нахлынывать запоздалое смущение.
— Я… извини… просто я еще никогда не видела такой красоты, — пробормотала я, снова скользнув по его телу взглядом. Джош покраснел до корней волос, а потом, скривившись, прошептал:
— Бегом отсюда! Перестань пялиться!!!
Я-то и сама собралась уходить, но его неожиданный гнев показался мне немного обидным.
— А нечего раздеваться тут перед всеми! — буркнула я, — Не только меня ты тут соблазняешь! До меня служанки наши с тебя глаз не сводили! Так что это тебе надо задуматься о своем поведении!
Я развернулась и ушла, бормоча под нос, что ему самому надо быть поосторожнее, и отправилась к себе в комнату, но и там меня преследовало воспоминание об увиденном в конюшне.
Я лежала на кровати и ощущала, что мое сердце опять пустилось в пляс. Почему? Меня так сильно зацепило, что мой брат настолько красив? Я привыкла воспринимать его, как обычного мальчишку, а он, оказывается, уже стал мужчиной, на которого заглядываются девушки! Я вспомнила пораженных служанок и вполне поняла их восторг.
— Вот повезет же его будущей жене, — вслух пробормотала я и вдруг почувствовала, что уже начинаю ей завидовать. Меня это смутило. Я села и задумалась. Я что, ревную? Чтобы проверить это, я представила, как Джош улыбается какой-нибудь милой блондинке, а потом нежно обнимает ее и даже… целует? Подобная картина вызвала у меня эффект удушья. Если у Джоша в жизни появится такая блондинка, то, сто процентов, она полностью вытеснит меня! Мне это дико не понравилось.
Я поднялась на ноги и нервно зашагала по комнате. Остаться без Джоша? Отдать его какой-нибудь блондинке? Нет!!! Это просто катастрофа!!!
И вдруг я поняла! То же самое он чувствует по отношению к Дэйву Хопкинсу! Джош ревнует!!!
Это стало для меня настоящим открытием. Значит, он вовсе не боится одиночества или ломки привычной жизни. Мой брат ревнует! Вот причина его гнева! Вот причина его замкнутости!
Я уж было собралась бежать к нему, чтобы рассказать о своем прозрении, но вдруг остановилась, сраженная жестокой и неумолимо справедливой мыслью: мы в любом случае не сможем всю жизнь быть вместе! Нам нужно создавать свои собственные семьи и продолжать род. Однажды и, возможно, совсем скоро, мы расстанемся с братом навсегда…
Я снова села на кровать и просто расплакалась. Мне стало так больно, словно мое сердце разбилось на части. Я плакала еще очень долго, а потом просто забралась под одеяло прямо в дневной одежде и забылась в беспокойном сне.
Помню, как в комнату заходила мама. Она звала меня на ужин, но я не хотела вставать, поэтому меня больше не стали беспокоить. Я просыпалась уже в полной темноте, ворочалась, а потом снова засыпала. Мне не хотелось просыпаться, но и сон почему-то был тягостным и мучительным.