Следовало приготовить больше целебного питья. Пусть заваренный люпам и теряет быстро свои свойства, не стоило беречь запас из страха, что теперь не скоро противоядие добуду. Надо было варить побольше, на всякий случай, а не строго ту дозу, которой, казалось, хватит. Разобравшись с восстановлением узора, не сильно понимая, что делаю, отправилась вновь на кухню. Кухарка всё так же возилась с овощами, будто и не знала, что в это время люди обычно ещё спят.
Приготовление очередной порции лекарства проходило для меня словно во сне, все этапы потом я так и не смогла упомнить. В этот раз охлаждать питье стала по-другому, видать от переутомления, голова стала выдавать блестящие идеи.
По словам кухарки, грамотная она. Можно было воспользоваться табличкой, с которой передача просьб о необходимом упрощалась.
“Есть ледник?” — начертала дрожащей рукой.
— Есть, как не быть, — кивнула кухарка.
“Нужен лёд”
— Сейчас принесу, — женщина двигалась много энергичней того, что было раньше.
Когда она вернулась и поставила бадью, полную льда, на стол, стало понятно, что стоило озвучивать более точное количество, кухарка немного перестаралась. Но, то не страшно. Поместила котелок прямо на лёд, ожидая, когда жидкость достаточно охладиться. Мёд так ещё и стоял на столе, так что далеко ходить не пришлось.
Теперь процесс охлаждения шёл быстрей, поэтому была надежда, что успею до того, как узор, сплетённый заново, совсем распадется. Сварила питья много больше, чем в первый раз. Когда настой остыл, прихватила котелок с собой. В комнату меня пропустили беспрепятственно и, не дожидаясь моей просьбы, князя тут же переместили так, чтобы ему удобней было пить.
Полная кружка опустела быстро, всё-таки сказывалось действие моего дара и предыдущей порции питья из люпама. Голубые глаза князя открылись, мужчина пронзительно глянул на меня и открыл рот, собираясь что-то сказать. С его губ сорвалось сипение, внятные слова ещё не скоро будут доступны отвыкшей от речи гортани.
“Получилось!” — возликовала и потеряла сознание.
Три года назад
Прогулка осталась незамеченной, и Уитт мог надеяться, что дочь господина позволит себе ещё не один раз эту маленькую слабость — прокатиться на лошади в сопровождении верного слуги. Он внимательно следил за тем, как лёгкая и подвижная Алинэя вбежала через дверь для слуг в дом, потом тяжко вздохнул, вернулся в конюшню и принялся тщательно и с удовольствием чистить лошадь. Он сызмальства привык к работе, поэтому не из-за неё он грустил. Просто мысли его сегодня были печальны. Только сейчас он полностью осознал, как тяжело ему будет теперь видеться с госпожой. Но без этих встреч он просто не видел смысла в жизни. Как давно это чувство зародилось в нём, он не мог бы сказать, но знал, без Алинэи ему не жить. Видеть бы хоть изредка, ненароком касаться руки и радоваться её ласковой улыбке. На большее он и не смел теперь рассчитывать.
Раньше… Раньше, когда они виделись в домике целительницы, он позволял себе в мечтах назвать свою подругу женой. Верил в то, что это возможно. Ведь в доме Ведающей стирались границы между сословиями, и можно было поверить во всё, что угодно. Когда он устраивался помощником конюха в господский замок, он ещё надеялся, что всё может быть как прежде. Но всё оказалось сложнее, чем Уитт думал. И идея, которая ещё недавно казалась безумной, всё больше нравилась ему. Сын мельника изредка думал, что было бы неплохо уйти в те места, где царствуют другие обычаи, где нет господ и слуг. Он заслушивался рассказами Оитлоры о дальних странах и о чуждых нравах и иногда представлял себе, как уйдет из дома и увидит всё своими глазами. А потом понимал, что от Алинэи уйти не сможет. Его вполне устраивали встречи с девушкой в домике целительницы, и ему как-то удавалось обуздывать дух бродяжничества и любопытства, который толкал его забыть о долге перед родителями и пуститься в дальний путь.
Сейчас же парень всё больше склонялся к мысли о том, что пора уходить. Но согласится ли госпожа составить ему компанию? Захочет ли разделить с ним тяготы пути и опасность быть пойманной? Ведь рискнуть придется очень многим. Если сына мельника никто не хватится, то госпожу будут искать и после того, как найдут беглянку, жизни ей не будет. С наивностью и горячностью молодости Уитт свято верил, что сможет уберечь и спрятать от любых опасностей свою госпожу. Осталось дело за малым, заручиться её согласием на побег. Вот только как решиться спросить её об этом? Возможно, просто подойти и задать вопрос? Стоит ли с этим тянуть?