— Миру нужна была магия, — прервал её Лиант.
— И Бог, не желающий всей власти только для себя одного? — проницательно спросила Алинэя и вытянула ноги вперёд, да зябко повела плечами. — Тебе надо было столкнуть нас с Даэном вновь, и ты пересёк наши пути с князем, и в первый раз приговорил Уитта, только для того, чтобы вырвать меня из привычной среды…
— Твоё призвание — быть Ведающей. Это в твоём сердце и душе, — повертев поднятый камень в руках, Бог кинул его в сонную гладь реки, и долго потом вслушивался в эхо, вызванное громким всплеском.
— Тебе надо было напоить моей кровью мир и растворить меня в нём… И ты бросил меня под жернова самолюбия Даэна, а Уитта под его нож, который держали мои руки… Я вижу цель, Заступник… Но средства, выбранные тобой, приводят меня в ужас. Сколько Ведающих погибло из-за того, что временно у Майи не было сил, чтобы их поддержать? Сколько людей погибло из-за того, что Ведающие пусть недолго, но были бессильны? Сколько столетий Ильясу придётся восстанавливать плодородие целого мира? И чему сможет научить магов Даэн, чью гордость ты растоптал? — в голосе Ведающей звучала горечь.
Девушка оторвала ладонь от земли и принялась её внимательно, с недоумением, рассматривать, будто видела впервые. Светлые слёзы мира — роса, соскальзывали с её пальцев, забирая прерогативу плакать у Ведающей.
— Не без твоего участия, — усмехнулся Бог и повернулся лицом к собеседнице. — А недобоги для того и созданы, чтобы работать…
— Недобоги… И я в том числе? Я, как свою, чувствую боль этого мира… Я чувствую его ужас от пережитых недавно катаклизмов… Я чувствую его настороженность, из-за ожидания скорых и колоссальных перемен, связанных с приходом магии… Ты уготовил мне страшную участь, чувствовать боль и счастье этого мира, Заступник. Так по какому же праву, ты носишь это имя, Бог? — Алинэя вздёрнула гордо голову вверх и прямо встретила пристальный взгляд зелёных глаз.
— Перемены давно назревали, — отвёл глаза мужчина и вновь повернулся лицом к реке. — Мир не должен быть статичен… Он должен развиваться. Две тысячи лет он жил по одним и тем же правилам, и совсем не менялся. Не меняющийся мир умирает. Всегда. Это аксиома. Он угасает, незаметно, постепенно… Он может быть благополучным, но без развития — он мёртв! Ты защитишь его от бесчинств недобога Мага. А недобог Маг и его последователи изменят… Глобальные изменения, никогда не проходят без жертв, Алинэя. Сравни цель и жертвы, которые ей были принесены. Жизнь целого мира значит много больше, чем жизни нескольких человек… А ты не недобог… Ты — душа этого мира!
— Не нескольких, — возразила Ведающая. — А много больше, Заступник. А сколько ещё погибнет в погоне за магией? Ты защитил мир страшной ценой… Не уверена, что когда-нибудь пойму тебя.
— Меня не надо понимать, — мужчина тяжело вздохнул. — Просто прими как данность. Твоя судьба принадлежала этому миру с первого твоего вдоха. Твоё доброе сердце не могло не откликнуться в сложный для него момент. А усиленные природные способности Ведающей, направленные на исцеление мира, принесли свои плоды. Ты — гордость… Моя, мира, людей… Твоя самоотверженность достойна награды. Проси любую…
— Уитта ты всё равно не вернёшь, — Алинэя поднялась с травы и провела ладонью по растрепавшейся косе. — А всё остальное у меня есть…
— Князь смертен! — уязвлено воскликнул мужчина и вновь повернулся лицом к девушке.
— Предлагаешь попросить за него? — недобро прищурилась Ведающая и скривила губы в насмешливой улыбке.
Божество вместо ответа обернулось чёрным котом и зашипело на девушку.
— Я у него спрошу, обязательно! — крикнула она вслед Нахалу, растворившемуся в густой и высокой траве. — И передам тебе его ответ!
Она долго стояла у реки, вглядываясь в её светлеющую с каждым мигом гладь… Солнце взошло и горстями рассыпало по воде и траве лучи, что заиграли мелкими радугами в росе, да яркими бликами в реке.
— Надо бы сказать Даэну про недобога. Ему понравится, — пробормотала Ведающая и исчезла.
Князь Оттар был счастлив, он получил столько, сколько и не рассчитывал. Редкие визиты Алинэи были тем невозможным счастьем, в которое он когда-то так истово верил. Ему сейчас не нужно было столь много, как казалось когда-то. Было время, когда он хотел Ведающую всю, целиком, без остатка только для себя… И никто не мог бы предсказать в то время, что через много лет, он сможет и понять, и отпустить, и довольствоваться малым. В один из своих визитов, Лина спросила князя: