Вот таким был этот новый Риган, сидящий напротив меня на маленьком каменистом островке посреди темного водоема. А вокруг уже рассеялся туман…
— Я умер, — подтвердил он, склоняя голову в знакомом жесте и глядя на меня исподлобья. Так делал только он. — Чтобы вернутся вновь.
Я закашлялась. Судорожные сотрясания переросли в истерический смех, а после в злой раздирающий горло хохот. Я смеялась и смеялась, до тех пор, пока не охрипла, а из глаз не покатились градом слезы.
Риган все это время наблюдал за мной, согнув колени и сложив на них руки.
— Вернуться вновь? То есть, воскреснуть? — голосом старого шкипера переспросила я. — Ты что, Христос?
Он несколько минут наблюдал за тем, как я надрываюсь то ли от смеха, то ли от слез, а после его рука метнулась ко мне в одно мгновение, оказавшись на шее и крепко сдавив, так, чтобы у меня осталось немного вариантов для выживания.
— Успокойся, — процедил тот, которого я любила и застрелила. — Сейчас не время для истерик. Поэтому либо ты возьмёшь себя под контроль сама, либо это сделаю за тебя я, поняла? Моргни, если поняла.
Я, ощутив все прелести отсутствия возможности дышать, дергано моргнула.
— Молодец, умница, — как-то пугающе искренне похвалил Риган, рассматривая моё лицо с холодной отстранённостью в глазах. — Ты изменилась. Повзрослела. Раньше ты была словно маленький щеночек — наивная, любопытная, пугливая максималистка, которая всеми силами старается быть кем-то, но не собой. А теперь я вижу перед собой женщину, которая почему-то настолько уверена, что ей все ни по чем, что уже ничего не боится.
Я попыталась отрицательно покачать головой, но это привело к тому, что он сжал еще сильнее, едва не заставив меня заскулить от боли.
— Что? Ты хочешь сказать, что это не так? — ласково проведя большим пальцем по моей щеке, переспросил Риган и что-то опасное мелькнуло в его глазах. Он и раньше умел запугивать, но теперь, кажется, и вовсе перешел в высшую лигу. — Тебе страшно?
Он склонился ко мне, к моим волосам, уже успевшим высохнуть и превратиться в спутанное, немного кучерявое гнездо, и глубоко вдохнул.
— Но почему тебе страшно? Ты же знаешь, я никогда не сделаю тебе ничего плохого, — и он разжал руку.
Я громко, со всхлипом и стоном, вздохнула, падая на руки, а потом еще раз и еще раз, пытаясь отдышаться. Когда это получилось, я повернула голову, туда, откуда за мной наблюдал Риган. Или тот, кто пытался выдавать себя за него.
— Кто ты? — выдохнула я, боль от горла распространилась ниже, разливаясь по груди.
— Тот, кого ты любишь, — просто ответил Риган и уголки его губ дернулись вверх, хотя глаза оставались скованны вечными льдами.
— Уверен, что люблю? — переспросила я, прикладывая руку к шее, туда, где кожа еще хранила следы от его пальцев. — Может быть, здесь следует применить прошедшее время? Ты вроде как должен быть мертв. И это я тебя убила.
— Я помню, — ровно, как если бы мы говорили не о его смерти, а о выборе ресторана на вечер ответил Риган. Теперь он явно не походил на того, кто умел ценить хорошую кухню, качественное вино и дорогое шелковое белье. Если это и был он, то, кажется, многие его качества остались в прошлом. И все же, я смотрела и не могла поверить, что вижу его перед собой. Живым, дышащим, настоящим. — Много времени прошло, правда? — его губы изогнулись подобии улыбки. — Ты изменилась, я — изменился. Мир, в котором мы жили — изменился тоже. Но это не важно.
— А что важно? — эхом откликнулась я.
Он встал, легко выпрямившись в полный рост и демонстрируя мне свой странный наряд — коричневая рубашка, черный жилет и коричневые брюки, все сухое и явно не успевшее побывать в воде. Обувь и вовсе отсутствовала.
— Важно, что ты здесь, со мной, — он протянул мне руку, которую я, чуть поколебавшись, приняла и, опираясь на неё, встала. Но едва сделала шаг в сторону, как нога поскользнулась. Упасть мне не дали, крепко вцепившись в руку и заставив выпрямиться. — И я больше не дам тебе уйти.
Прозвучало как угроза, но я сочла за лучшее промолчать.
Наклонившись, Риган ухватился за толстую веревку. Послышался всплеск и с другой стороны в остров ткнулась лодка, больше похожая на старорусскую ладью в миниатюре — с одним продольным парусом, натянутым на установленную посередине небольшую мачту и двумя наборами весел, с одного и с другого конца деревянной плавательной конструкции. Нос и корма лодки были загнуты круто вверх, отчего было непонятно, как в неё садиться.
— И что ты хочешь, чтобы я сделала? — скептично поджала я губы, складывая руки на груди.
— Ничего, — ответил Риган и подхватив меня на руки, понес к лодке. — Я все сделаю сам.
Я сопротивляться не стала. Во-первых, не хотелось вновь оказаться в воде. Во-вторых, не хотелось складываться в крокозябру, чтобы забраться на борт лодки. А Ригану нормально, ноги длинные, до Луны дошагать можно, переступил через бортик — и на месте.
Поставив меня на ноги уже в лодке, он в несколько сильных размашистых движений поднял парус, который тут же натянулся под воздействием резко подувшего не пойми откуда ветра, и направился к корме.
— Предложишь мне тоже налечь на весла? — хмыкнула я, наблюдая за тем, как Риган взялся за деревянные приспособления и начал размашисто грести, уводя лодку от острова.
— Сам справлюсь, — рыкнул Риган, делая широкие гребки веслами. Они гулко ударялись об воду и с плеском поднимались обратно.
— Это да, — закивала я. — Это я не сомневаюсь. Для трупа ты очень бодро выглядишь. И также бодро веслами машешь. Секретом не поделишься?
Лодка, тем временем, уплывала все дальше и дальше, уводимая усилиями Ригана и ветром, надувающим парус в открытое водяное пространство, слишком большое для озера или реки.
— Это морская бухта, — будто прочитав мои мысли, проговорил Риган. — Мы сейчас находимся в Туманном Заливе. Это узкая и изогнутая заводь, где всегда очень туманно и очень переменчивый ветер, а потому плавать крайне затруднительно. Здесь разбилось не одно судно. Туманный залив глубоко вдается в сушу, и соединяет море и пролив. Нам необходимо проплыть вдоль берегов залива и добраться до гавани Цемесс, где мы сможем сойти на сушу.
— А почему мы не можем сделать этого прямо сейчас? Если мы плывем вдоль этих самых берегов? — нахмурилась я. Воздух стал ощутимо холоднее и чем дальше, тем не комфортнее было находиться на продуваемой всеми ветрами утлой лодочке.
— Потому что берега здесь очень скалистые, имеются сильные подводные течения и легко сесть на мель.
— А куда мы плывем? — наконец, сообразила поинтересоваться я. — И вообще, где мы? Я не в локальном, а в глобальном смысле.
— Мы направляемся в мой дворец, — величаво и даже где-то гордо заявил Риган, оглянувшись на меня через плечо.
— Дворец? — икнула я, а после застонала вслух, прикрывая глаза и понимая, что опять вляпалась в какую-то высокородную историю. — Неужели и ты тоже?
— Что значит, и я тоже? — заметно напрягся Риган.
— То и значит, — психанула я. — Знаешь, ты можешь плыть куда захочешь, а лично мне надоело путешествовать по мирам! Я хочу домой!
— И что ты собираешься делать? — не особо заинтересовавшись моим заявлением, лениво протянул Риган, подняв весла из воды.
— Разве не очевидно? — поморщилась я, махнула рукой на прощание и собралась перемахнуть через бортик, сиганув в воду, но не успела.
— Гал был прав, — раздалось прямо за спиной и не успела я моргнуть, как холодные пальцы прикоснулись к затылку. — Надо было погрузить тебя в лодку еще в бесчувственном состоянии, а не заниматься экстренным кормлением практически умирающего суккуба и последующими бесполезными беседами.
И меня утянуло туда, где ярко светит солнце, согревая и тело, и душу.
36.
— Годы идут, привычки не меняются, — проворчала я, едва проснувшись.
Я лежала на чем-то, похожем на гамак, вот только полотно, натянутое меж двух изогнутых деревянных арок было больше раза в три обычного гамака и возвышалось в метрах полтора над землей. С трудом раздирая глаза от липкого сна, я доползла до края и хотела аккуратно выглянуть, а вместо этого…