— Мура, а примерь-ка вот это, — предлагаю я, доставая из шкафа свой купальный халат. Моя подопечная морщится.
— Опять надевать? И зачем это? Я всю жизнь без этой дурацкой одежды обходилась.
— Кошки ходят без одёжки, — хмыкаю я словами из песни. И тут же добавляю: — одежда нужна вместо меха. Раньше у тебя мех был, а теперь ты должна одеваться, как человек.
— Ничего я никому не должна. Кошки вообще ничего не обязаны, — возмущается моя фифочка, сердито дёргая хвостом.
— Вот можешь на хвост ничего и не надевать. А остальное у тебя — уже не от кошки. Так что изволь одеться.
Мура недовольно скидывает с плеч рубашку и поворачивается спиной, подставляя руки под рукава. Натягиваю на неё халат, и он благополучно скрывает не только щиколотки, но и свисающий чуть ниже колен полосатый хвост. Она неловко запахивает полы халата и я завязываю на ней пояс. Подкатав немного рукава халата, отхожу назад и разглядываю результат примерки. Мура недовольно морщится. Моё заявление о том, что теперь она выглядит гораздо лучше, чем в моих рубашках, слегка её утешает.
* * *
В супермаркете по привычке рука потянулась к пакету с кошачьим кормом. И, сопровождаемая вздохом, остановилась на половине дороги. Что забавно — остатки предыдущего пакета Мурыся вчера обнаружила и слопала сама. Застал её, когда она сидела, рассыпав сухой корм по кухонному столу, и хрупала его, как семечки. Пальцы ещё плохо её слушаются, но желание поесть было сильнее. Ладно. Придётся привыкать к тому, что теперь из магазина надо таскать на двоих. К машине выхожу нагруженный, как ишак.
* * *
Ещё открывая дверь, слышу в квартире какие-то голоса. Влетаю... И обнаруживаю, что моя киса в халате сидит на диване перед телевизором. В руке пульт, на экране — канал Дискавери... Если бы не её ушки — нормальная тётка. Роняю пакеты на пол. Она недовольно оборачивается ко мне и заявляет:
— Мне жарко.
— Так переоденься.
— Я не могу! Ты завязал мне этот узел, а я ещё не умею их развязывать! — возмущается моя кошка.
— Значит — переодеться она сама не может! А как телевизор включить — уже разобралась?! — возмущаюсь я в ответ.
— Чтобы смотреть телевизор — много ума не надо!
Я складываюсь пополам от смеха. Мура выключает телевизор и подлетает ко мне с горой возмущения:
— Что я такого смешного сказала?!
— Мура, — выдавливаю я, борясь со смехом. — Ты сейчас опустила всех домохозяек мира ниже плинтуса.
* * *
Черт — я действительно не подумал о том, что халат довольно таки тёплый, а сейчас на дворе далеко не зима, и кондиционера в моей однокомнатной отродясь не водилось. Мурыся впервые в жизни вспотела — нормальные-то кошки этого просто не умеют. Да не просто вспотела — она мокрая, как мышь. Даже уши и хвост промокли. Мало того, что она жалобно мяукает от ощущения собственной липкости — я ещё и представляю, какой потом моя киса будет распространять букет. В принципе — проще простого. Надо помыть кошку. Это я проделывал не раз, и Мурыся с этой процедурой более-менее смирилась. Вот только — что делать с тем, что теперь мне придется мыть... Взрослую девушку!
* * *
Кажется — телефон заорал сразу, как только я приступил к делу. Но я терпел, стараясь сосредоточиться на том, что я просто купаю свою кошку. Для пущей уверенности в этом поглядывал на её уши и хвост. Благо — она стоит ко мне спиной. По орущему "Рамштайну" уже понимаю, что это именно Пашка. Первой не выдерживает Мурыся, которая с первыми звуками звонка слегка присела и прижала уши:
— Пусть он замолчит. А то я залезу под диван мокрой.
Точно. От Рамштайна она всегда ныряла под диван. Оставляю её мокнуть под душем и бегу успокаивать источник звука.
— Пашка, ты что хотел? — спрашиваю я в трубу.
— Ты завтра ничем не занят? — интересуется мой приятель.
— Слушай, я не могу сейчас долго говорить. Я кошку купаю.
— Долго я буду тут стоять?! — нетерпеливо доносится из ванной.
— Во — слышишь? Я потом перезвоню, — выпаливаю я в трубку и нажимаю отбой.
* * *
Пришлось собрать почти все полотенца в доме. На одном она сидит, в другое я завернул её саму, в третьем сохнет голова вместе с ушами, а благодаря четвёртому хвост не бросается в глаза, и я начинаю задумываться... А может — и лучше, что она так вот превратилась? Так она даже прикольнее. И поговорить есть с кем... Правда — о чём? Сидим — смотрим телевизор. Мура стаскивает с головы полотенце и начинает ладонями приглаживать взъерошенные волосы. От движения намотанное на неё полотенце начинает съезжать. Подумав немного, я вздыхаю, роюсь в кошельке и, оставив котейку смотреть телек дальше, ухожу. Никогда бы не подумал, что придётся заниматься такими делами.