Все каталептически застывают в позах, в которых их застигло внушение. Кинопленка остановилась: замороженный твист.
…Освобождаю.
— Пусть теперь каждый займется своим делом. Вы, девушка, вяжите сиреневую кофточку. Вы — чистите картошку. Вам, товарищ, три года, поиграйте в песочек… Вы соберите букет цветов на этой поляне. А вам в руки скрипка, вы скрипач Давид Ойстрах. Играйте.
Молча, пластично, галлюцинаторно… Какие тонкие, изысканные движения, а ведь он, может быть, и не держал никогда скрипки в руках. Но, конечно, видел скрипачей. Как вдохновенен в его руке невидимый смычок…
— Вы раскидистое дерево, роскошное, ветвистое. — (Непередаваемое выражение лица… Руки раскинуты… Чуть покачивается.) — Теперь идет сильный дождь, ветер… Ветер… — (Что делается с ее руками, так трепещут листья!)
— А вы неандерталец, пещерный человек. — (Лицо приобретает суровое выражение.) — Возьмите-ка эту дубину. Вон видите, там в ложе сидит тигр. Теперь будьте мужчиной.
Бросается, замахивается, в ложе шарахаются. К счастью, дубина галлюцинаторная.
— Спокойно, все в порядке. Тигр смылся. Теперь вы можете подойти к вашей подруге. Вот она. — (Бородатая подруга в джинсах довольно-таки индифферентно реагирует. Летаргическая жена.) — Ну ладно, такая жена вам ни к чему, лучше быть холостым и свободным охотником на пещерных медведей. Сделаем ее невидимой, переведем в отрицательное пространство. Теперь идите сюда. Сюда, сюда… — (Пытается пройти сквозь бывшую жену, ведь он уже не видит ее.) — Идите сюда: сон…
— Вы будильник. Я вас завожу… завожу. Зазвоните через восемь минут.
— А с вами, молодой человек, у нас будет особый разговор. Сейчас благодаря гипнотическому перевоплощению вы станете другой личностью… При слове «четверг» станете Линдоном Джонсоном, президентом Соединенных Штатов.
Гул возбуждения…
— Тише. Четверг.
— Юрка! — отчаянно кричит кто-то из зала, наверное, приятель.
Бесполезно, Юрки уже нет. Президент Джонсон отвечает на вопросы корреспондентов. Из зала несутся вопросы один другого каверзнее. Нет, вы только послушайте, как ловко он выходит из положения.
— Сколько вы расходуете на вооружение?
— Много… Об этом вы лучше спросите у министра финансов или у министра обороны.
— Сколько у вас детей?
— Спросите об этом у моей жены.
— Какое ваше любимое времяпрепровождение?
— Играю в гольф на моем ранчо в Техасе. (Молодец, читает газеты, но, кажется, немного перепутал с Эйзенхауэром.).
Но вот деваться некуда:
— Когда кончится война во Вьетнаме?
— Видите ли… По-видимому, никогда. Во всяком случае, пока я президент, война будет продолжаться.
Дзинь!
— Что такое?.. Ах, это будильник зазвонил… На минуту раньше…
— Ну вот что, теперь поиграем в футбол (галлюцинаторным мячом). Галлюцинаторный пинг-понг, и ракетки, и стол, и шарик… (Посмотрите, как отчаянно режется президент с Давидом Ойстрахом.)
— Сели на велосипеды! Поехали! Кто быстрее?!
Ух как разухабисто президент жмет педали… Галлюцинаторные… Обходит… обходит неандертальца… В зале хохот. Надрыв. Над этим посмеяться не грех, это отдых.
…Но развлечения развлечениями, а на сцене действительно возможен серьезный эксперимент. Социально-психологический.
— Внимание! Все меня слышат, все бодры. Все стали самими собой. Скоро Восьмое марта. Необходимо купить подарки женщинам. Сейчас мы откроем новый универсальный магазин, где вы сможете приобрести за недорогую цену интересные вещи для себя и своих подруг.
Воспроизводим ситуацию из «Мастера и Маргариты». (Мессир Воланд концентрируется. Ассистент Гелла становится за галлюцинаторный прилавок.)
— Подождите, еще не открылось… — (Надо настроиться, придумать, что дальше… Устал, черт подери…) — Пока займите очередь.
Опрометью бросаются, начинают толкаться. Если бы дверь не была галлюцинаторной, а взоры слегка мутноватыми, нипочем бы не отличили…
— Позвольте, я впереди вас…
— Вы здесь не стояли.
Вот и модель: коллективный ситуационный невроз. Потребительская лихорадка. Дело худо: смещаются представления о времени и пространстве. В очереди человек действует не по целесообразности, а из принципа. Все сразу становятся принципиальными: одни из принципа стоят, другие лезут, а третьи — уж конечно, из принципа — не пускают. Мир делится на тех, кто стоит и кто не стоит: это непримиримо враждебные партии. Время течет невероятно, убийственно медленно. За один отстой в очереди выделяется столько «стервоядных» гормонов, сколько хватило бы на убийство пещерного медведя или двух мамонтов. Один вид «хвоста» вызывает у некоторых сердечные спазмы. Кассиршу, опаздывающую к месту на восемнадцать секунд, словесно линчуют, но лишь она появляется, все забыто и прощено.
Гражданин Первый с бдительностью носорога охраняет свое место. Посматривает на часы.
— На ваших сколько?
— Без пяти.
— А на моих без двух. Открывали бы уж… Пора… (Стук в галлюцинаторную дверь.)
— Тише, товарищи, минутку терпения… Сейчас откроем. Большой выбор — при слове «эн». Товарищ продавец, можно?
— Можно.
— …Ка-девять… эй!
— Мне вон тот мохеровый шарф. — Мне французские туфли.
— Коробку шоколадных конфет. Галлюцинаторные французские туфли, матовые или лаковые, можно надеть тут же, оставив свои на сцене. Все почти по Булгакову, только жаль, что зрители не видят этих туфель — впрочем, и это можно было бы сделать, по крайней мере у некоторых, — дать дополнительную гипнотизацию… Конфеты тоже можно сразу попробовать и даже угостить мессира. Какая важность, что это сапожная щетка?
Здесь непочатый край: гипноз как средство социалыю-психологического эксперимента. Захватывающие возможности. Экспериментальный сомнамбулический коллектив. Все ситуации общения воспроизводимы четко и обнаженно. Сегодня эти люди благожелательны друг к другу, шутят, смеются, успешно сотрудничают… Завтра в подсознание введена иная программа — и вот они уже чужие… Сегодня лидер один, завтра другой… Но почему завтра? Через секунду!
Да, непочатый край, и немного кружится голова. Убежден, что об этом надо говорить вслух и как можно шире. Обязательна гласность, открытость.
Массовая лекция-гипноз необходима как средство психологического просвещения, как орудие повышения психологического самосознания. Уничтожить внушаемость невозможно и не нужно, но ее можно и нужно сознательно контролировать.
Вот основные положения, которые приходится развивать в предварительной лекции:
1) В гипнозе нет ничего страшного (и однако, вы меня немножко побаиваетесь).
2) Нет ничего сверхъестественного (и однако, я вам сейчас покажу чудо).
3) Гипноз не есть насилие одной воли над другою, но встречное взаимодействие воль (это очень важный психологический момент).
4) Гипноз есть сон с сохранением избирательного контакта (подробно, с примерами).
5) В гипнозе можно испытать массу фантастических переживаний; можно проявить неожиданные способности; можно приобрести зачатки навыка самообладания. (Это уже чистая агитка, но искренняя и обоснованная.)
Остальное — конкретные разъяснения: что не нужно во время гипнотизирования напряженно следить за своим состоянием, ибо это мешает ему развиваться, как слежка за вдохновением. Что нельзя кричать вслух: «Вижу бутылку», но можно смеяться, если хочется (средство предупреждения действительно часто возникающего в начале сеанса смеха у некоторых нервных молодых людей). Что не надо толкать в бок засыпающего соседа, это нечестно — и так далее и тому подобное. И конечно, полные и энергичные гарантии, что загипнотизированный не будет поставлен ни в какие унизительные положения, что не будут выведываться личные и государственные тайны.
Обычный вопрос: состоят ли гипнотизеры на особом учете?
Ответ: гипнотизеры состоят на учете у гипнотизеров.
После этого можно начинать сеанс.
Я И МЫ
Глава пятая, и последняя
ПСИХОЛОГИЯ ПСИХОЛОГОВ