Выбрать главу

И вот сегодня утром, а вернее, ночью о моем даре стало известно живому существу. В то, что это был обычный медведь, я не верила. Впрочем, и про перевертышей я тоже разве что читала в книгах. И любопытство мое граничило со страхом. А самое главное, я не знала, как поступить дальше, и будет ли этот медведь меня преследовать.

Глава 3

Ветер свистел в ушах, сметая все посторонние звуки и запахи. Он мчался вперед, практически не разбирая дороги, во власти звериных инстинктов. Если на пути встречался валежник, то и ему доставалось от сильных лап и когтей — под натиском зверя и аккомпанементом грозного рычания тот разлетался в стороны, освобождая путь. Злость, рожденная бессилием, и еще чем-то, чему он не находил объяснения, сводила с ума, лишала покоя, к которому одному он и стремился уже долгое время.

Что сегодня разбудило его спозаранку и погнало из леса? И это же чувство мешало спать.

Лес начал редеть, медведь же, напротив, принялся притормаживать, пока бег его не замедлился до шага, а потом зверь и вовсе замер, тяжело дыша и высунув язык. Впереди уже маячила поляна, что пряталась в лесной глуши от посторонних глаз, и где жили те, что приютили его. Голодного и одичавшего, почти забывшего, как это — быть человеком.

Гордей обернулся и прислонился лбом к дереву. Пальцы сами сжались в кулак, и один из них с силой ударил о шершавый ствол. Боль прострелила конечность, и на костяшках выступила кровь, но Гордей на это даже не обратил внимания. Что-то творилось в его душе, и объяснения этому он не находил. Образ обнаженной девушки, залитой солнцем, неотступно преследовал его. Стоило только закрыть глаза, как он снова оказывался там, у кромки поля, рядом с той, что вытягивала руки к солнцу, словно пыталась взмыть в воздух, чтобы коснуться раскаленного диска.

Дверь в дом распахнулась, и на крыльцо вышла молодая женщина. Она потянулась, легко соскочила с крыльца, обернулась и умчалась в лес. Лиля… Хорошая она баба, цельная. Гордей ей сразу приглянулся, как только появился здесь. И нередко она согревала его постель бессонными ночами. Ничего не просила взамен, просто дарила себя, когда ему это было необходимо.

Уже прошел год, как его изгнали из клана, и он прибился к горстке отшельников, поселившихся в лесной глуши, добровольно ушедших подальше от людей. Все, что было нужно для жизни, они выращивали и добывали сами, не выходя в город. Возделывали огромный огород за домом, заготавливали мясо на зиму… Речушка, опять же, протекала неподалеку. Их выбор Гордей уважал, но сам так не мог жить. Его тянуло к людям, и раз в неделю он покидал жилище, выбирался из лесу просто для того, чтобы не одичать еще сильнее. Вон, даже в клане отшельников его побаивались и сторонились, хоть и уважали его силу. Одна Лиля и испытывала симпатию. Хотя, ей, как и ему, порой требовалось удовлетворение естественных потребностей, от которых отказаться было труднее, чем от людей.

Что же изменилось вчера? Эту девчушку он увидел не впервые. Часто наблюдал, как она носится по магазину, стараясь везде поспеть. Худенькая, юркая, с растрепанными волосами. Совсем еще ребенок с голосом командира. Даже сейчас, вспоминая, Гордей поймал себя на том, что улыбается. А в магазине, так и вовсе, хотелось подойти к ней, погладить по голове и похвалить, что отлично справляется с работой.

Вчера он не спешил возвращаться в лес. Сам не понимал, что именно заставило его задержаться в поселке. Какое-то чувство помешало… Эту подвыпившую компанию он тоже заметил, но прошел, как мимо пустого места. А вот у леса остановился и принялся ждать, сам не зная чего.

Когда появилась девчушка, он сразу уловил опасность, исходящую от парней, и рванул обратно. Приступ ужаса обуял Гордея, что что-то с ней может случиться. В тот момент он готов был задрать любого на месте, если посмеет прикоснуться к ней хоть пальцем. И когда он, не контролируя себя, намеревался вцепиться в глотку одному их них, настолько мощная сила откинула его в сторону, заставив перевернуться несколько раз, что понадобилось время, чтобы прийти в себя. Неожиданность лишила его осторожности, и он не спрятался, остался смотреть на ту, что источала сейчас незнакомую магию. А уж в чем-чем, но в магии Гордей разбирался. Но эта была чужая и очень сильная.

Как она смотрела на него — без тени страха, гордо выпрямив спину. Словно предупреждала, чтоб даже не вздумал приблизиться. А он, если и хотел это сделать, то уж точно не для того, чтобы навредить. Его тянуло к ней, приходилось бороться с желанием обнюхать, узнать поближе. И это чувство тоже было новым, незнакомым.