Ты должен слышать песню и хвататься за сердце. С тобой должно что-то случиться. Это не касается всех песен, но каких-то касается.
У нее день рождения. Я тщательно взвешиваю сейчас слова. Она гениальна. Я говорю об этом с нескрываемым энтузиазмом, потому что на тех съемках она сказала, что это я ее спас. Я в это время попытался прервать ее монолог. «Нет-нет, — сказала она публике. — Письма Отара, написанные от руки, висят у меня в приемной. Кто из вас не верит мне — можете ко мне прийти».
Потом ее муж мне подтвердил, что они, обрамленные красивой рамочкой, висят там. Я помню, как писал ей эти несколько писем, хотя отнекивался из-за кокетства. Я писал их тогда, как пишу вам сейчас.
Быть бездушными и жестокими — это очень человеческая история, очень понятная. Но ни то, ни другое не делает возможность быть жестокими допустимой. Надо помнить, что у каждого своя миссия.
Лолита, как диво дивное, выполняет свою Миссию. Она, правда, уверена, что песня строить и жить помогает. Даже больше жить, чем строить, вспоминая ее квартирные передряги. Может быть, даже помогает жить другим. Но когда ты помогаешь жить другим, тогда ты осознаешь все то, что я процитировал про добродетель. Тогда ты согреешь другого, и в ответ люди встанут и будут кричать тебе «браво!», как было на съемках канала «Россия 1», посвященных дню рождения Лолиты.
Она только начала выполнять эту Миссию, и я бы очень хотел, чтобы она была богатейшей артисткой в мире, потому что чем больше она монетизирует свой талант, тем чаще мы будем видеть ту Лолиту, которую любим. Уверенную в себе и знающую, что этой уверенностью она должна поделиться с нами.
С днем рождения, подруга!
Я выпью за здоровье ДБ
Сейчас, когда обострились отношения между людьми, я хочу разрядить атмосферу одним хорошим жестом: сказать пару слов про человека, теперь отрицающего факт нашей дружбы с ним, каковая началась в том далеком году, когда мы с Юрием Шмильевичем Айзеншписом впервые услышали паренька по имени Дима Билан.
Я хочу разрядить атмосферу и, может быть, вам всем впервые с мезозоя преподнести урок бережного отношения к прошлому, которое не всегда, при нашей-то обостренной обидчивости и преувеличенной тяге к конфронтации, перетекает в будущее, но это совсем не важно.
Однажды, когда между Парфеновым и Константином Эрнстом пробежала черная кошка, я уж не помню, по чьей милости, Константин Эрнст, которому приписывали неправую сторону (а потом он взял на работу Парфенова, когда последний был в опале), произнес: «Я не умею и не хочу плевать в лицо нашему прошлому».
В преддверии тридцатилетия Димы Билана я готов повторить за руководителем самого главного канала эти слова.
Я не желаю плевать в лицо нашему прошлому.
В еженедельнике «Собеседник» вышла заметка, которую не я назвал так, а назвали, поскольку я очень плохой сочинитель заголовков, мои коллеги из газеты «Собеседник» «Мой друг Дима Билан». Так по мотивам книги своего отца «Мой друг Иван Лапшин» снял незабвенное, шикарное, полное воздуха кино Алексей Герман.
Мой друг ДБ. Почему я это сделал? Судя по тому, как бурно, но параллельно развиваются наши жизни — моя блистательная музыковедческая и человековедческая, и его нервная, моментами блистательная, музыкальная, — нам, скорее всего, уже не сойтись. Мы как раз в эпоху означенного мезозоя расстались не по моей милости.
Для меня хорошие отношения с людьми, с которыми я когда-то имел соприкосновения, — это кислород.
Для меня кислород — отсутствие ссоры, для меня кислород — отношения, полные пиетета. И для меня отсутствие кислорода — отсутствие всех этих ингредиентов моего нормального самочувствия.
Есть люди, чьи инстинкты развиты и нацелены на добывание денег, а руки умеют извлекать золото из булыжника, как искру из кремня, но они сами не умеют добывать сердечную радость для себя или здоровье для собственного тела. Ведь здоровье для собственного тела, как бы ни противилась этим словам Ольга Слуцкер — владелица фитнес-империи и человек, навравший в налоговой декларации, что он бедствует, — не добывается только на тренажерах.
Здоровье для тела добывается тем, как ты приучил свою голову к включению по утрам. Она может быть даже похмельной, но похмелье — не самая большая проблема, если ты это похмелье стяжал в застолье с друзьями.
Если ты похмелье заработал, проклиная всех вокруг и превращаясь в агрессивное животное за столом, за которым пьешь сам с собой, якобы обделенным успехом, в то время как бездари жуируют, — это значит, что тебе незачем жить на белом свете. Мне есть зачем. У меня даже похмелье бывает праздничным.