Вот такой был магазин «Живая рыба». На Первой линии, в конце семидесятых. Мы же проживали на Двенадцатой.
А, еще забыл упомянуть: где когда-то отпускали молоко, – там «Мормышка», сауна для взрослых.
И вот однажды… Я тогда был школьник, а официально – ученик начальных классов, в дом вбежала бабка. Моя, моя родная. Но поначалу… Я с трудом ее узнал, она такая. Вся взъерошенная.
– Слава, там такое! Может, слухи? Нет, это правда, люди говорят…
На всякий случай я заплакал:
– Что, война?
– Ты сам война! – она умела успокаивать. И опять: – Скорей, пока не поздно! – она как будто малость не в себе. – Когда такое было? Никогда!
А я ж нетерпеливый:
– Говори!
– Нет, не могу! Ну хорошо, уже могу! В «Живую рыбу» – завезли живую рыбу! – и буквально не находит себе места.
Этот день был – даже не четверг! Оказалось, она по дому просто ищет кошелек.
Бабка вывернула кошелечек наизнанку и выгребла дрожащею рукой все, что из денег было на хозяйстве. А это, я умру, но не забуду никогда: два рубля и тридцать шесть копеек!
– Купи на все! – и улыбнулась как-то так, стеснительно: – Так рыбки хочется! Иди уже давай!
И я опять подумал, что ослышался. Так, еще вчера – мне доверяли только как ребенку: на городскую булку шесть копеек. Или тринадцать, чтоб для литра молока. А тут мне поручают, представляете?! Не просто рыбу. Да еще живую. А на сумму два и тридцать шесть!
Это было сумасшедшее доверие!
Я понял сразу: рыба – еще есть! Начиная с самого хвоста. Не рыбьего, естественно, а очереди. Хвост натурально выпадал уже наружу. И его все задевали, пешеходы, это ж центр, там место оживленное. Хвост дрожал, и извивался, и топорщился, и уходил то влево, то куда. Я пристроился, как будто бы прижился. И сразу же недетская забота: чтобы мне хватило, вот и все! Я должен оправдать, какой я взрослый!
Когда прошло там… Сколько, я не знаю, я оглянулся: сладостное чувство! За мной позанимало уже столько, что ладно, мне не хватит. Предположим. Но – чтоб целому хвосту?! А я-то раньше! В общем, в очереди мне скучать не приходилось.
Мы хвостом немножко повиляли, пока нас не втянуло в магазин. Так дрейфовал я в сторону прилавка…
Я выстоял! Я подошел к нему!
Вот, продавец! В клеенчатом переднике, в воде. В белом колпаке, на нем креветка.
Между мной и продавцом – большой аквариум. А в нем, завороженный, наблюдаю: сама она, моя живая рыба! Она купается, скользит – и не кончается!
Не скрою: то был исторический момент! Сжимая в кулачке все деньги в доме… Меня от счастья – просто распирает: вот сейчас! Вот сейчас я наконец-то стану взрослым!..
– Мальчик! – я очнулся. – Что тебе?
Казалось, что мне? Если мы стояли за одним. Конечно, рыбу! Но у них еще ассортимент, вполне широкий: рыба карп и рыба толстолобик. Ассортимент резвился под водой.
– Ты что, глухой?
А кулачок мой накрепко зажат, чтоб, не дай бог, не выпала копеечка. И я благоговейно:
– Мне живой… А все равно какой! Но только чтоб на два и тридцать шесть!
Она:
– Ага!
На глаз словила, уложила на весы – а по деньгам выходит рубль десять. Сразу две, на глаз, – ого, пятерка! Может, эту? А там же рыба разная, как люди. Опять на глаз – четыре сорок шесть! Ну что сказать? В этот день глаз был не на ее стороне!
На весы метнула пятую, десятую. Ловила, заморилась, вся в воде. В колпаке с креветкой, в этом фартуке. Меня всего трясло от возбуждения! Она ловила их практически вручную. Переполошила весь аквариум. Но той, что бабка мне велела, – все никак! И где-то через рыб не помню сколько, перегнувшись через водоем, так доверительно:
– Мальчик, мальчик, ты не прав!
Почти что шепотом.
А я же… Хоть я и был немножечко отсталый, ну чуть-чуть, в своем развитии, но по слогам читать уже умел. И вот, как оказалось, не напрасно! Углядев табличку на стене, я эту тетку тут же вразумил:
– «По-ку-па-тель всег-да прав!»
– Ыххх! – она выдала в сердцах. Но крыть ей нечем: я же покупатель! И рукой нырнула в свой аквариум. Мощно заявляя о себе, рыба колотилась, как в припадке… – Три пятнадцать! – бросив на весы. Смахнув обратно. Судя по всему, ей было плохо. Тут ее лицо пришло в движение, и она едва ли не взмолилась: – Давай я дам, какую уже дам!
Очередь мной стала тяготиться, вздыхать, переминаться с ноги на ногу…
А я ж послушный, в общем, несгибаемый. И чтоб ослушаться мне бабку – я и в мыслях! «Вот тебе два тридцать шесть – купи на все!»
Продавщица искушала как могла:
– Ой, подумаешь, сказала ему бабушка!
Но я за компромиссы не цеплялся. И тогда она берет меня в советчики: