Наконец, Механика вернулась обратно. В одной руке у неё были два длинных и широких ремня с петлями на концах, в другой - очень пыльная, но вполне целая рубашка. На спине висело потрепанное охотничье ружье, в плечи врезались лямки раздувшегося походного рюкзака.
Механика бросила спутникам по ремню. Следом полетела рубашка.
- Надевайте, - велела она. - Хорош таращиться, леденец! Ты, обгорелый, нос-то не вороти. Ишь, чистюля... Просил чего, срам прикрыть, ну так и радуйся. Надевай - не боись, не с трупа сняла.
Присев на корточки рядом с "ручками" робота, Механика приладила каждый конец ремня к своей рукояти, для надежности накрепко прикрутив поверх ремня еще по куску толстой бечевы.
- Впрягайтесь, жеребцы, - хохотнула она, обходя салазки. - Петлю на плечо или поперек груди, и вперед. Вы тяните, я толкаю. Идем вон туда, к холмам!
***
Предположения Джонни оправдались в полной мере уже полмили спустя. Через сотню шагов Райвен, больше делавший вид, чем реально тащивший тяжеленный груз, стал сопеть и пристанывать, а потом и вовсе бросил ремень, заявив, что собирается умереть на этом месте, но не сделать дальше ни шагу - так ему удобнее. Механика же, вопреки обещаниям, вообще не сделала ни единого движения в помощь "жеребцам", многословно разъяснив возмущенному Райвену, что "я вам плачу когтерогову долю от выручки не для того, чтобы было над чем надрываться, да и вообще кто вас, болваны, будет охранять с оружием, пока вы по песку пыхтите". От такого двойного предательства Хесс расстроился, но не очень, так как сам успел изрядно отупеть от жары, боли от сорванной ремнями кожи на спине и непомерных усилий, которые заставляли его затрачивать проклятые салазки. Поэтому тратить остаток сил на свару с Риком он не стал, молча подхватив его ремень и так же молча продолжая тащить уговоренный груз. Через несколько десятков шагов идти все-таки стало легче - Райвен, которого одолели остатки неразвитой совести, догнал салазки и, пыхтя, налег на них сзади. Спустя несколько часов, однако, когда солнце стояло уже высоко, а до предполагаемого барыги оставалось не больше трех-четырех миль пути, им пришлось сделать большой привал. Джонни и Рик без сил лежали там, где упали, рядом с тяжеленной кладью, а Механика, цветисто и довольно грязно высказавшись в адрес обоих, ушла к недалеким холмам то ли разведать получше дорогу, то ли справить естественные потребности, которые в их присутствии справлять стеснялась.
Оставив двух ослов сторожить ее драгоценный груз, девушка, в самом деле, решила подняться повыше, так как места эти уже не светились, как неоновые вывески Рено, а значит, вероятность встретить здесь опасных хищников, как четвероногих, так и двуногих, сильно возрастала. На своих спутников она не надеялась. Эти двое доходяг себя не были в состоянии защитить, и вряд ли бы стояли насмерть за ее салазки против толпы рейдеров с оружием. С холма пустоши просматривались куда лучше, и если поблизости была опасность, шансы избежать ее возрастали.
Однако с самого начала ей не повезло. Уже начав взбираться на холм, девушка увидела группу из четырех вооруженных мужчин, быстро приближавшихся к ней с другой стороны. Все выглядели так, как будто очень куда-то торопились. Невольно Механика обернулась назад, на свои салазки, где оставались двое парней. Но с ее места ни груза, ни спутничков видно не было - она сама заранее позаботилась о том, чтобы выбрать для привала место поукромнее, у больших валунов. Между тем, мужчины были близко. Не заметить ее они не могли. Бежать было поздно, ее спина была бы идеальной мишенью для самого никудышного стрелка. Однако еще издалека головной отряда поднял руку в знак мирных намерений. Никто из его парней не хватался за оружие, но это не заставило Механику опустить свое. Между тем, мужчины приблизились вплотную. Они оказались высокими сытыми мордоворотами откровенно бандитского вида. Все, кроме головного, были в недешевой кожаной броне с металлическими вставками. Огнестрельное оружие было у каждого.
- Но-но, спокойнее, чика, - дыхание бритого бородатого головного отряда было сбитым, отчего слова он выговаривал отрывисто, как выплевывал. - Убери свою пукалку, мы тебя не тронем. Не сейчас, - он оскалил в улыбке передние зубы, изжелта-зеленые, и росшие один через три. - Очень торопимся, чика. Не успеем - босс поджарит нам задницы, так что опусти то дерьмо, что у тебя в руках, не раззадоривай ребят! Сказал же - не тронем.