— Тебе не холодно без рубашки? — спросил Олег, разглядывая с немалым удивлением результат её трудов.
— Что ты, душно, — возразила Бранка. — Я же говорю — гроза идёт.
Но рубашку надела. А Олег и правда с удивлением почувствовал, что в воздухе повисло замешанное на духоте, тихое предгрозовое напряжение. Он пододвинул к себе шкуро-сапоги. Бранка поднялась на ноги:
— Давай покажу, как обувать…
— Сам разберусь, не муж вроде, — заметил Олег, стараясь вспомнить, как и что делала Бранка. А девушка нахмурилась:
— При чём тут муж?
— Ну это ведь мужа положено обувать и разувать, — щегольнул Олег познаниями в истории. И был огорошен ответом:
— Чего ради? Нет у нас такого обычая… А у вас есть?
Олег уклончиво пробурчал себе под нос нечто такое, чего и сам понять не мог. Мысленно он дал себе зарок — не забывать, что тут всё-таки другая планета — и обычаи могут быть другими, чем у славян, про которых он читал и учил. А обуваться и правда оказалось легко — шкура и ремни словно сами занимали нужные места, и когда Олег, справившись, встал, то испытал чудесное ощущение: нога была обута, защищена — и в то же время двигалась свободно, легко, не теряя контакта с почвой. Бранка, слегка насмешливо за ним следившая, пояснила:
— Это обувка горца. Лесовики всё больше лапти носят, а в городах данванскую обувь — похожа на ту, что у тебя была… А данваны у нас эту нашу обувку украли.
— Украли? — спросил Олег, вертя ступнёй. — Как украли?
— Украли, — подтвердила Бранка. — Я сама не знаю, не видела того, но старики рассказывают, что во взмятение, когда твой дед воевал, так ужас сколько самих данванов в наших горных лесах сгибли. Они в лесу иной раз, как слепые. От ловушек медвежьих, от самострелов настороженных… А покалечилось и того больше, да по-обидному: малую ямку выроют наши, тонкий колышек навострят и в дно вобьют, а верхом листву кладут. Данван наступит — ногу насквозь, вместе с обувкой. Так они тогда стали делать обувку по-нашему, только из своей кожи, и пряжки по-иному, а в подошву — чешую, как у рыбы. Ходить не мешает, и от колышков бережёт… Та чешуя — лёгкого металла. Не сталь, не железо — серый, лёгкий и крепкий такой!
— Титан, — пробормотал Олег. — Хитры…
— Мой нагрудник с такой чешуёй, — не обратив внимания на его слова, Бранка кивнула в сторону жилета. — Отцов нагрудник, а делал дед. Слой кожи, подшита чешуя, а потом снова кожа. Стрелу держит, а кольчугу стрела насквозь просаживает. Таких нагрудников на всё племя — по пальцам считать.
Трогая изнутри щёку языком, Олег смотрел на Бранку и думал — ему в этот именно момент пришла в голову очень странная мысль. Вспомнилась картинка, основанная на оптической иллюзии — кубики с выпуклыми рёбрами, один стоит на двух других. Присмотришься — а на самом деле два кубика балансируют на одном. Сморгнёшь — снова кубик стоит на двух других. Было время, когда такие оптические иллюзии — их много оказалось в одной старой книжке, найденной Олегом в шкафу — занимали воображение мальчика. Вот сейчас Бранка казалась ему похожей на эти кубики. Смотришь — девчонка как девчонка, Олегова одноклассница. Вглядишься — средневековая, даже древняя девчонка. Потрясёшь головой — одноклассница. Короче, нестандартная ситуация, не описанная ни в одной из книжек, где попадавшим в примитивные общества землянам удавалось овладеть умами местных жителей при помощи коробки спичек или хотя бы специфических знаний. Кстати, ни знаний особых, ни спичек у него не было.
— Пошли, пошли, — поторопила Бранка, посматривая на небо. — Не найдём, где укрыться — мокрыми нам быть, что мышам.
Теперь и Олег отчётливо видел признаки надвигающейся грозы — маячивший между деревьями клок неба стремительно и грозно затягивали чёрные, подсвеченные солнцем, тучи. На фоне черноты быстро и бесшумно сверкнула молния — белая, как раскалённая до предела сталь. Взваливая на плечи крошно, Олег увидел, как Бранка что-то шепчет, поглядывая на небо. Он различил слова — торопливые, опасливые: «… змея гонишь, а нас не тронь… мы дети твои…»
— Перуну молишься? — не удержавшись, спросил он. Бранка ответила строго:
— Перун самый сильный. Отец видел, как он данванский корабль летучий одним ударом сжёг.
— Это же молния, — насмешливо пояснил Олег. Бранка непонимающе пожала плечами:
— А что молния есть? Блеск тупика Перунова…
— Тупика, не секиры? — припомнил читанное Олег.
— Перун не воин, — удивлённо, но терпеливо пояснила Бранка, — зачем ему секира? Было время — он жил на земле, и тупиком своим расчищал лес для братьев младших — для людей, селил их на росчистях… А потом пришёл Великий Змей Волос, и Перуну пришлось тупик свой в оружие превратить… Это брат его, Дажьбог — воин, и солнце — щит его…