Отпускает. Оттесняет ненужные эмоции на задний план. Возвращает утраченный по ряду причин баланс. Вносит такую необходимую сейчас гармонию.
— Пойдем спать, Ви.
Спустя несколько минут, я отрываюсь от Левиной и отчаянно мечтаю о здоровом двенадцатичасовом сне. Наспех избавляюсь от одежды, швыряя ее прямо на пол, и распластываюсь на кровати, пока Вика устраивается калачиком у меня под боком. Не провоцирует на близость, устав после четырех пар и занятий пилатесом, и вскоре уже блаженно сопит, пока я продолжаю протирать взглядом дыру на потолке.
Пару раз едва не вписавшись в бетонные опоры моста и трижды за малым не вылетев в отбойник, я давно разложил для себя все по полкам. Решил, что достаточно накатался на эмоциональных качелях, в хлам задолбался от захватывающих дух американских горок и больше не хочу прыгать в бездну неизвестности без страховки.
Только выжечь засевшую на подкорке мысль все равно не удается.
Если бы Лиля тогда не сделала аборт, Варвара могла быть моей дочерью…
Глава 3
Последний раз я засыпаю с тобой,
А в сердце вновь передают холода.
Последний раз я возвращаюсь домой,
Чтобы допить все наши чувства до дна.
Лиля
— Милый, мы дома.
Я негромко роняю, стоит нам с Варей только переступить через порог, и запоздало понимаю, что роскошный видовой пентхаус с просторной гостиной, огромной спальней, немаленькой кухней, детской и гостевой совершенно пуст.
Подавив легкий вздох разочарования, я звонко щелкаю выключателем и жмурюсь от мягкого света, заливающего коридор. Неторопливо разуваюсь и безотчетным жестом взъерошиваю светлые волосы дочери.
— Проголодалась, Варюш? Кушать будем?
— Не-е-е. Меня тетя Оля накормила.
Смешно тянет моя вполне самостоятельная кроха и устремляется в свою комнату, где ее ждут раскраска, набор разноцветных фломастеров и разложенный на столе паззл.
— А руки вымыть?
Перехватив дочку на полпути, я в тысячный раз думаю, как сильно мне с ней повезло. Варвара практически никогда не капризничает, послушно пьет лекарства, когда болеет, и с энтузиазмом находит занятие себе по душе.
— Вот так гораздо лучше.
— А теперь можно порисовать?
— Конечно, можно.
Промокнув ладони полотенцем, я недолго вслушиваюсь в радостный Варин топот, после чего меняю пропахшее инородными запахами платье на свободную бирюзовую футболку с черными шортами-парашютами. Закалываю волосы в аккуратный тугой пучок и перемещаюсь на кухню, выуживая из холодильника кусок свежей телятины, картофель и лук.
Не то чтобы Сергей плохо относился к ресторанной еде и что-то имел против доставки, но сейчас мне отчаянно хочется занять руки, чтобы ни о чем не думать. Только непрошеные воспоминания трехнедельной давности все равно накатывают беспокойной волной.
— Кать, двойной американо мне сделай.
— Четвертый подряд?
Осуждающе хмыкнув, переспрашивает моя верная помощница, на что я предупредительно вскидываю указательный палец вверх, пресекая возможную лекцию о негативном влиянии кофеина на цвет лица, нервную систему и психическое здоровье.
Откидываюсь на спинку мягкого кожаного кресла и делаю вид, что проверяю почту. Хотя на самом деле тупо щелкаю мышкой по вкладкам, пытаясь обрести душевное равновесие перед важной встречей.
Я прекрасно знаю, кто войдет ко мне в кабинет через каких-то пять минут. Знаю и все равно вздрагиваю, стоит мерному стуку раздробить тишину и литым плечам показаться в дверном проеме.
— Здравствуй, Лиля.
Зацепив солнцезащитные очки за край белоснежной футболки, Игнат прожигает меня взглядом насквозь, отчего я невольно поджимаю пальцы ног и задерживаю дыхание, считая до двадцати и обратно. С металлическим звяканьем я катаю ручку по столу и не могу перестать рассматривать застывшего напротив молодого мужчину.
Поджарый, жилистый, с выпуклыми венами на мускулистых руках, он по-прежнему являет собой воплощение смертельной опасности и броской красоты в одном флаконе. Так же сосредоточенно морщит лоб, как будто в уме разыгрывает шахматную партию, так же криво ухмыляется, ненадолго обнажая идеальные зубы, и так же вольготно хозяйничает в чужом офисе, без зазрения совести реквизируя причитавшуюся мне порцию кофе.