- Теперь у нас другие законы отец. Да и воровка, обокравшая торговца, скорее всего сирота, - место советника, вежливо ответил Гаур.
- О, молодой господин. Ты никогда не жил на улице, не испытывал нужду и голод. Эти дети ничего другого и не знали. От взрослых получали лишь угрозы и тумаки, вместо поддержки и доброго слова. Как они смогут жить по закону, если вынуждены выживать в столь малом возрасте?
Гаур хотел было возразить старцу, но был остановлен взмахом руки Тихого:
- Мы все чтим память предков и их справедливые законы. Но как заметил мой помощник, наш народ живет теперь по другим законам. Так что же вы хотите нам предложить отец?
Старик, пошаркал к детям. Погладив мальчишку по голове, он помог ему подняться. Протянув руку к девочке, старец неожиданно отпрянул, но та уже сама поднялась. Старый дервиш внимательно разглядел воровку и произнес:
- Дитя, успокойся. Все будет хорошо, если ты доверишься моему слову.
Девочка лишь посмотрела исподлобья на трясущуюся руку старика, и молча кивнула в знак согласия.
- Девочка отмечена высшими, а у мальчишки плохая сила и храброе сердце. Думаю если разлучить их в наказание, этого будет достаточно вместо того чтобы калечить дитя.
Дети вмиг встрепенулись. Они тревожно переглядывались, будто боялись потерять друг друга из виду. Старец ласково потрепал мальца по волосам, и незаметно подмигнул им обоим, от чего беспризорники слегка успокоились.
Камран-хан задумчиво посмотрел на старика, и сказал:
- Так и быть. Девчонку отвезут в новую академию, а мальчишку возьмут к себе ассасины. Такое наказание приемлемо?! - сказав чуть громче последние слова, советник оглядел толпу, и добавил: - Неповиновение моему решению будет караться смертью. Так что вы выбираете? Длань или разлука?
- Разлука... - выдохнула девчонка и бросилась в объятия друга.
Глава 1 (продолжение)
- Куда нам отвезти детей? - спросил воин.
- Возьмите пару лошадей в караван-сарае и доставьте девчонку в Храм, а мальца в дом Черного Скорпиона. Ее передадите лично мастеру Гиламу, а его пусть возьмет на обучение мой брат Гияр. Необходимые поручения доставят позже. Выполняйте!
- Да, господин, - ответил ассасин.
Гаур взмахнул плетеной нагайкой, пуская коня вдогонку удаляющейся кавалькаде советника.
- Самир...
- Ялена...
Дети не выпускали друг друга из объятий.
- Обещай, что ты меня не забудешь и отыщешь, Самир, - роняя слезы, просила девочка.
- Обещаю Яла. Когда все кончится, я найду тебя, - пряча свои слезы, твердо ответил ей мальчишка.
- Ну ладно. Хватит прощаний. Пора в путь, - разлучив детей, сказал ассасин, и усадил девочку в седло позади одного из соратников.
- Прощай, Яла! - выкрикнул малец.
- Прощай, Самир! - успела бросить в ответ Яла, а лошадь уже несла ее по узким улочкам Хефлиса.
У караван-сарая ассасин задержался лишь для того, чтобы пересадить ребенка на другого коня. Арку восточных ворот, они пересекли в разгар утра, когда груженные повозки торговцев потянулись в столицу.
С главной дороги, лошади свернули на тропу, которая петляла среди холмов как след змеи на песке. К полудню воин и его спутница достигли храма, хотя храмом его называли лишь потому, что в нем изучали и переписывали священные книги. Величественная постройка скорее походила на древнюю крепость с узкими бойницами в высоких и неприступных стенах.
Всадники проскакали по подвесному мосту над глубоким рвом прямо ко входу. Массивные, обитые железом ворота были опущены. Ассасин спешился и постучал в маленькую калитку, что пряталась в стене, слева от ворот. Тихо скрипнув, в калитке отворилось смотровое окошко, в которое ассасин сообщил кто он и от кого прибыл.
Долго ждать не пришлось. Калитка отворилась, и путников встретил мастер Гилам. Пожилой мужчина с копной черных с проседью волос и такой-же бородой одет был в свободную тунику храмовников серого цвета. Он заботливо развязал руки девочке и повернувшись отослал ассасина со словами:
- Передай советнику, что о девочке позаботятся. Жду письмо от твоего господина завтра к полудню.
Ассасин кивнул в ответ и, не проронив ни слова, покинул стены храма.
- Как тебя зовут? - Ласково погладив ребенка по волосам, спросил мастер Гилам.
Юная гостья, потирая оттекшие запястья и ладони, подняла свой взгляд на мужчину и сказала: