Его глаза каждый раз наполнялись слезами, когда отец вспоминал о маме. Он гладил меня по волосам и нежно прижимал к себе, чтобы случайно что-нибудь не сломать. А я смотрел на его изборождённое морщинами и боевыми шрамами лицо, на страшную трость с железным волком в навершии, которой он легко ломал кости провинившимся придворным, и старался не отводить испуганного взгляда от этого ужасного спутника Князя, с которым он не расставался с тех пор, как потерял в бою ногу.
Это было настоящее оружие, которого я боялся не меньше других, но чаще всего отец, хромая, просто опирался на трость и ковылял на своей скрипучей деревянной ноге. Невозможно было предугадать, что он сделает в следующую минуту ― прогонит меня прочь или одарит серебром. Он был таким непредсказуемым, этот грозный Владыка небольшого горного княжества, всю жизнь сражавшийся с соседями, чтобы присоединить очередной клочок земли к своим каменистым угодьям.
Отец постоянно вёл войны, и довольно успешно. За годы его правления границы княжества значительно расширились, но от этого в нём не стало спокойнее. Присоединённые земли не желали подчиняться новому хозяину, бунты вспыхивали один за другим, и Князь жестоко их подавлял. Его не любили не только покорённые соседи, но и собственный народ. Он был настоящим тираном и ото всех требовал абсолютного подчинения. А с тех пор, как в бою пропали мои старшие братья ― его рассудок окончательно помутился, что подталкивало местную знать плести всё новые и новые заговоры против полоумного Князя…
Эти ужасные мысли не отпускали меня, пока в дверь, служившую нам с Али слабой защитой, не врезалась алебарда, прорубив в ней большую щель. Через пару ударов старая деревяшка раскололась, и в комнату ввалились вооружённые люди.
― Обыскать здесь всё! Мальчишка скрылся в этом направлении! ― рявкнул бас, и конец алебарды, проткнув мешок с бельём, выскочил прямо у моего лица.
Я замер, не в состоянии пошевелиться, едва шепча помертвевшими губами молитву о спасении души и готовясь к тому, что следующий её удар пройдёт через меня.
Но Али, вскрикнув, вскочил на ноги и резво помчался мимо нападавших к дверному проёму. Я понял ― мой друг решил увести опасность за собой, и судя по тому, как заорали заговорщики ― ему это удалось. Осторожно выглянул из-за мешка и тут же закрыл рот руками, чтобы не завопить от ужаса. Стрела догнала моего маленького спасителя и уютно устроилась в его груди.
Нападавшие чертыхались, пиная тело несчастного ребёнка:
«Это всего лишь маленький раб, он никогда не расстаётся с Наследником. Продолжайте поиски, эта тварь где-то поблизости. С каким удовольствием я насажу его сердце на свой меч, не первый год мечтаю об этом!»
У меня всё поплыло перед глазами, и я зажмурился, приготовившись к неизбежному. В этот момент послышался новый лязг мечей и топот ног, а следом раздался грохочущий голос отца:
«Попались, предатели! Арестовать их и завтра же вздёрнуть на городской площади!»
Это привело меня в чувство и, услышав, как стонут убийцы Али, я вылез из своего укрытия и на подгибающихся ногах, не глядя на отца, пошёл к телу друга, опустившись перед ним на колени. Из его рта стекала алая струйка крови, дыхание вырывалось с хрипами, а взгляд огромных глаз блуждал в поисках помощи.
― Али, не умирай, пожалуйста, ― плакал я, не стыдясь слёз, ― сейчас придёт лекарь и спасёт тебя, друг…
Он что-то прошептал, но так тихо, что я не расслышал, поэтому вплотную приблизил к нему своё лицо:
«Я не слышу, что ты сказал, Али, просто держись, береги силы…»
― Прости меня, Барри! Я не заслужил твоей любви, ― он вздохнул, и кровавые пузыри вздулись на его полных губах, ― потому что виноват перед тобой. Мне было приказано убить Наследника, и я несколько раз честно пытался это сделать, ― хрипел он, ― но не смог, потому что полюбил тебя. Это мой отец из ненависти навёл заклинание, сделавшие твои кости хрупкими. Но противоядие есть… Ищи его в Призрачных горах…
Взгляд Али затуманился, кровь хлынула некрасивым потоком, голова беспомощно откинулась назад, и его не стало. Моего единственного друга, того, кому я доверял как самому себе. Того, кто лгал мне и пытался убить, убить, убить…
Я повторял это слово, не замечая, как отец, осторожно закинув меня на своё плечо, несёт в мои покои и укладывает на кровать. Прибежавший лекарь осмотрел меня и, обрадовав Князя, что Наследник не пострадал, заставил против воли выпить горькую настойку, после которой я перестал твердить об убийстве и заснул.