Я жалобно оглянулся на Ланса, ища у него помощи, но он только вздыхал и молча подбрасывал хворост в огонь, а Мирела потащила меня за руку к месту экзекуции. Надо сказать, я мужественно перенёс все процедуры, а когда вернулся и увидел с трудом спрятанную улыбку друга, совсем упал духом.
― Мири, в полку твоих родственников только что прибыло! ― съехидничал Ланс.
― Точно, и теперь прибавится ещё один: а ну быстро встал и за мной.
Голос нашей командирши был суров, и насмешник подчинился. Когда они вернулись к костру, теперь уже я посмеялся от всей души ― похоже, даже краска Мири не справилась как надо с огненными волосами Ланса. Цвет получился приятного тёмно-зелёного оттенка с кое-где проглядывающей рыжиной.
Мири ругалась, ворча под нос:
«Что тут поделать? Этот цвет ― большая редкость в наших краях, невозможно подобрать краску, да и не ложится она ровно…»
Ланс, нахмурившись, заглянул в котелок с водой, хрюкнул и, пробормотав одному ему понятные слова, тряхнул иссиня-чёрной копной.
― Что на это скажешь, Мири? Похож я на твоего жениха?
Девушка гордо задрала нос и фыркнула:
«Тоже мне ― жених! На-ка, надень золотую серьгу, тогда будешь похож…»
― На жениха? ― обрадовался Ланс.
― На моего двоюродного дядю, ― холодно закончила Мири.
Я покатывался со смеху, за что получил затрещину от друга и чуть не прикусил язык. Но совершенно на это не обиделся, чему был очень рад. Ведь это означало, что пока я находился «в своём уме», и моя вторая личность тихо помалкивала.
Разобравшись с нашей маскировкой, мы расселись возле костра и поужинали. А потом началось самое интересное. Мирела рассказывала нам услышанные от бабушки и мамы истории об этих местах. Сразу за невысокими, но полными опасностей горами начинались густые леса, в которых водилось много пушного зверья, а реки и ручьи несли в себе частицы золотого песка.
― Если это правда, Мири, то тут должно быть много посёлков и небольших городов: золотоискатели с приисков и охотники за пушниной где-то должны жить и продавать свой товар. Так уж повелось, ― сказал Ланс, уплетая краюху хлеба.
Мирела грустно усмехнулась и продолжила свою историю:
«Поначалу так и было. Строились посёлки, из них вырастали небольшие города. Но люди покидали их, потому что ― боялись. В этих диких лесах обитали не только свирепые хищники, не пугавшиеся ни людей, ни оружия, ни даже огня. И даже не дикие племена туземцев, постоянно нападавшие на посёлки и получавшие, как правило, достойный отпор, выгоняли местных жителей с насиженных мест.
В этих лесах жило, да и до сих пор неплохо себя чувствует само зло. Да-да, не смейтесь. Настоящее зло, принимавшее облик друзей или родственников, сводившее с ума целые семьи, что потом брали в руки топоры и луки, безжалостно убивая всех, кто встречался им на пути. Иногда за ночь погибал целый посёлок, а приходившим потом людям оставалось только оплакивать сожжённые руины и горы трупов».
Ланс сердито чертыхнулся и подбросил в огонь несколько веток.
―Ты, конечно, меня прости, Мири, но твоя бабушка была просто безграмотной женщиной и, к тому же, большой фантазёркой. О каком зле она говорила? Не бывает «чистого зла» ― есть только очень плохие люди ― завистливые, жадные, стремящиеся захватить то, что им не принадлежит. Те, кто желают быстро разбогатеть или пробраться к власти. Они ни перед чем не останавливаются, спеша к своей цели. Такие уж уродились…
Мири посмотрела на него очень серьёзно.
― Может, я и необразованная, как моя бабушка, но верю ей. Есть в нашем мире странные сущности, что вторгаются и захватывают тела, умы и души людей. Обычные мужчины и женщины, попавшие под их власть, или погибают, уступая место злу, или борются с ним, сосуществуя вместе в одном теле, ― и её полной тоски взгляд на мгновение задержался на мне.
У меня же от её слов желудок сжался в комок, а противный голос в ухе зашипел:
«Она ― раскусившая тебя ведьма! Убей её, или погибнешь сам!»
Я опустил голову, чтобы никто не мог видеть моего лица, и ответил тому, кто прятался за моей спиной:
«Если ещё хоть раз вылезешь с таким предложением, я нанижу тебя на кинжал, мелкая тварь. И, поверь ― колебаться не буду».
Голос засмеялся ещё более мерзко:
«Интересно, как ты это сделаешь?»
Я криво усмехнулся:
«Да просто ― всажу себе в ухо любимый ножик Ланса».
Это было сказано настолько твёрдо, что он ― поверил и замолчал.