— Вполне.
Они проболтали еще час-полтора, обсуждая в подробностях предстоящую встречу, а потом Маша уехала домой на метро, оставив машину у Никиного подъезда. Доверенность на Никино имя Маша оформила уже давно, почти сразу, как только стала владелицей «жигуленка». Ника считала, что эта бумажка вряд ли когда-нибудь понадобится, и засунула ее в шкатулку с ненужными документами. И вот надо же, не прошло и полугода, как придется извлекать ее на свет Божий. Хорошо еще, что не потерялась!
В соответствии с выработанной вчера стратегией Ника, придя домой, уселась опять гримироваться «под Лизу» — как она надеялась, в последний раз. Наложила на лицо крем-пудру в тон загара — вечернее освещение аэропорта скроет некоторую грубость макияжа, — чуть оттянула кожу к вискам, изменив разрез глаз, вставила голубые линзы. Вот только с волосами она ничего делать не будет, просто спрячет их под кепку.
Оделась Ника в «Лизином» стиле. Дав на сегодня отставку любимым джинсам и свитеру, она облачилась в костюм в синюю, серую и голубую клетку: короткая, но не вызывающе-короткая узкая юбка и куртка-пиджак длиной до талии. На ногах — колготки «такси» и модные в этом сезоне невысокие тупоносые сапожки. Забавная кожаная кепка дополняла туалет.
Андрес вообще-то отнюдь не настаивал, чтобы Ника встречала его в позднее время, и сообщил, когда прилетает, «для информации или на всякий случай». Встретиться с Никой он предполагал завтра, оставил ей номер своего московского телефона и просил с утра позвонить. Но Ника решила, что до завтра она не доживет. Кроме того, по разработанному ей и Машей плану, знакомство Андреса с настоящей Вероникой Войтович должно произойти у нее дома, сразу после приезда.
В Шереметьеве, как всегда, было шумно, людно и грязно. Ника чуть не опоздала: машину она вела неуверенно и поэтому ехала медленно и осторожно. Припарковавшись на платной стоянке, она выскочила из «жигуленка» и побежала к зданию аэропорта. Ей повезло: когда она проходила через раздвижные двери, как раз объявляли рейс из Праги. Ника протолкалась среди встречающих и встала ближе к выходу. От волнения у нее похолодело под ложечкой и сердце стало биться гулко и неровно. Вот сейчас, сейчас!
Хотя она смотрела на выход не отрываясь, он все равно появился неожиданно. Андрес был в том же элегантном светлом плаще, в котором она увидела его в первый раз в Сигулде, с непокрытой головой — светлые волосы подстрижены коротким ежиком… На плече у него была небольшая кожаная сумка. Шел он быстро и не глядя по сторонам, поэтому, когда Ника ухватила его за рукав, вздрогнул от неожиданности:
— Лиза! Ты здесь! Откуда?
Ника втянула Андреса в толпу встречающих и, по-прежнему крепко держа за руку, повела в сторону от народа.
— Но ты же сказал, когда прилетаешь! Почему бы мне тебя не встретить?
Андрес смотрел на нее с восхищением и укоризной:
— Потому, что уже поздно. Потому, что я без машины и не могу отвезти тебя. Впрочем, сейчас мы попытаемся взять такси.
— Не надо такси, — радостно сказала Ника, не отрывая от него глаз. Господи, какой же он красивый! — Не надо такси. Я на машине. Пойдем.
И они направились к стоянке.
Андрес удивленно присвистнул, увидев потрепанный «жигуленок»:
— Ты не говорила, что у тебя есть машина!
— А это и не моя, — беспечно отозвалась Ника, открывая заднюю дверцу, — одолжила у подруги.
Дверца никак не хотела поддаваться. Андрес посмотрел на Никины мучения, улыбнулся и легким нажатием руки справился с замком. Потом поставил сумку на заднее сиденье и повернулся к Нике:
— Ну, здравствуй, наконец!
Поцелуй был долгим и неспешным, словно они целовались не холодной сентябрьской ночью на платной автостоянке Шереметьева, а в полумраке спальни. Тот невероятно сладкий рот, о котором она мечтала, снова завладел ее губами. Те же сильные руки так сжали ее, будто он хотел всю ее втиснуть в свое сильное тело. Два сердца забились в унисон, превращая желание в жажду, а жажду в неизбежность. Это продолжалось несколько мгновений — и долго-долго…
— Ну что, любовь моя? Кто поведет машину?
Ника оторопело посмотрела на Андреса. Голова кружилась после поцелуя, и слова доходили до нее с трудом. Андрес чуть отстранил ее от себя, но не выпустил из кольца своих сильных рук. Он смотрел на нее и улыбался.
— Что ты сказал? — ее голос вдруг охрип и стал каким-то чужим.
Он повторил:
— Ты пустишь меня за руль?
Ника поправила выбившиеся из-под кепки прядки и кивнула.
По дороге они говорили о пустяках: Андрес рассказывал, как хорошо сейчас в Праге, погода стоит прекрасная, листья с деревьев еще не успели облететь — просто сказка! Ника слушала, улыбалась и кивала, пытаясь задвинуть в глубину души страх предстоящего разоблачения. Как-то Андрес отреагирует на ее неожиданное перевоплощение из Лизы в Нику?
Когда они уже подъехали к Речному вокзалу, Андрес спросил:
— Куда мы сейчас поедем, ко мне или к тебе?
— Как — к тебе? — не поняла Ника. — Разве у тебя есть квартира в Москве?
— Своей нет, — пожал плечами Андрес. — Но у моего друга, который живет в Германии, есть. А у меня есть ключи и разрешение пользоваться квартирой когда понадобится.
— Я думаю, — осторожно сказала Ника, — сегодня не понадобится. Может быть, я тебе не говорила, что я счастливая владелица двухкомнатной квартиры на Беговой. Могу сдать тебе комнату на льготных условиях.
Андрес улыбнулся:
— В объявлениях в таких случаях обычно пишут «торг уместен».
Ника оживилась:
— Будем торговаться?
— Заранее принимаю все ваши условия, мадемуазель. — Андрес был галантен, как всегда. — Надеюсь, вы не оставите меня без средств к существованию.
— О да, я обдеру вас по-божески, — Ника одарила его ослепительной улыбкой, — как липку.
Так, пикируясь и смеясь, они добрались до Никиного дома. Однако во дворе, когда они вышли из машины и пошли в подъезду, Никино веселье как рукой сняло. А в лифте она совсем притихла. Андрес заметил перемену настроения и встревожился:
— Что-то не так? — Он дотронулся до ее руки. — Ты скажи. Еще не поздно, я могу поехать к себе.
— Нет-нет. — Ника покачала головой. — Что ты! Просто… Мне действительно надо тебе что-то сказать, вернее, показать…
— Что?
Тут, к счастью, лифт дополз до седьмого этажа.
— Сейчас увидишь. — Ника быстро выпорхнула из лифта и открыла дверь. — Заходи.
Устроив Андреса в гостиной и попросив обождать пять минут, она заперлась в ванной. Страшно нервничая, Ника сорвала с головы кепку и затолкала ее почему-то в корзину с грязным бельем. Вынула из глаз надоевшие линзы. Специальным составом убрала подтяжки с висков — глаза снова стали круглыми. Губкой с косметическим молочком смыла с лица слой пудры. Слава Богу, от накладного бюста она отказалась еще в Лиелупе; собираясь в дорогу с Андресом, засунула поролоновое великолепие подальше в глубь сумки. Андрес, конечно, мог тогда заметить изменения в ее фигуре, но ничего не сказал. И вообще, он и в Сигулде, и в кафе видел ее только в куртке.
Превращение заняло минут десять. Ника вздохнула — из зеркала на нее теперь смотрело ее собственное лицо. Только понравится ли оно Андресу?
— Лиза, куда ты пропала? — услышала она голос из комнаты. — Все в порядке?
Ника лихорадочно в последний раз провела расческой по волосам.
— Сейчас иду!
Мысленно перекрестившись, она вышла в гостиную и застыла перед креслом, в котором Андрес листал журналы.
— А знаешь… — Он поднял на нее глаза и обомлел: — Что…
Ника нервно улыбнулась:
— Да, это я. Не узнаешь?
Андрес не ответил — просто смотрел на нее во все глаза.
— Понимаешь, у меня такая дурацкая игра, — заторопилась Ника, — ну, что-то вроде хобби. Я всегда хотела быть актрисой, и не получилось. И в отпуске я стараюсь переделать себя до неузнаваемости и изображаю другую женщину, совершенно на меня не похожую… То есть…
Она запуталась в объяснениях и умолкла, ожидая самого худшего. Вот сейчас, сейчас он встанет и уйдет, уйдет навсегда, и она его больше никогда не увидит… И вздрогнула от неожиданности, услышав его смех.