И вот сейчас Маша увидела такой же блеск и торжество в глазах Никиного Андреса.
Конечно, хорошо, что Андрес в Москве бывает только наездами, а не живет здесь. Первый дурман у Ники в конце концов пройдет, он бы уехал, может быть, все потихоньку и сошло бы на нет… Если бы не эта их предстоящая совместная поездка по Словакии! Кто его знает, что он может еще выкинуть! Впрочем, Нике он вряд ли причинит вред… А может быть, оно и к лучшему, что они недельку побудут вдвоем. В таких поездках люди и открываются. Может быть, Ника сама во всем разберется… Маша сама не заметила, как добрела до метро, так ничего и не решив.
…А Ника, лежа рядом со спящим Андресом, слушая его ровное дыхание и слишком счастливая, чтобы спать, перебирала в памяти события прошедшего вечера. Выступления девочек, счастливые глаза Юли, когда объявили результаты, чудесный ужин в ресторане… Подумать только — эта таинственная паэлья оказалась чем-то вроде нашего плова, только не с мясом, а с морепродуктами… Можно будет попробовать дома соорудить для Андреса нечто похожее.
Нет, сегодня совершенно необыкновенный вечер. Хотя бы потому, что Андрес все время рядом с ней! Все было так замечательно, лучше не бывает. Вот только Машка весь вечер была какая-то странная. И еще… Нике показалось, что среди зрителей она заметила своего знакомого из Лиелупе. Глубоко посаженные пронзительно-синие глаза на загорелом лице, упрямый подбородок… Ника вздохнула и крепче прижалась к спящему Андресу. Нет, ей, вероятно, показалось. Это был не Виктор, а просто похожий на него человек.
4
Маша и Ника шли по длинному перрону Киевского вокзала. Никин поезд на Прагу отходил через пятнадцать минут.
— Все взяла? Паспорт, билет не забыла?
— Да не волнуйся ты так, все в порядке! Триста раз уже спрашивала!
— Все-таки проверь в триста первый.
Ника остановилась, поставила сумку и вытащила из внутреннего кармана куртки портмоне.
— Вот, смотри: вот паспорт, вот билет, вот деньги на дорогу.
— Молодец, — спокойно сказала Маша. — А теперь спрячь все это обратно.
— Ох, — вздохнула Ника. — С недавних пор ты со мной обращаешься как бабушка с внучкой. Причем очень строгая бабушка.
— Что же делать, внученька, если ты такая непутевая. — Маша пожала плечами. — Собиралась в такой спешке, что не только паспорт с билетом — голову могла дома забыть.
Благополучно найдя нужный вагон и погрузив вещи в купе, девушки вышли на платформу.
— Ну ладно, — сказала Маша. — Я, пожалуй, пойду. Последние минуты и для провожающих, и для уезжающих всегда самые тягостные.
Ника нерешительно посмотрела на нее:
— Знаешь… Мне все-таки неудобно…
Маша мгновенно поняла, о чем Ника снова пытается завести речь, и решительно покачала головой:
— Нет. Ты возьмешь эти деньги с собой.
— Маш, ну все-таки пятьсот долларов! Ты же не миллионерша. А вдруг с машиной опять что-то случится?
Маша была непреклонна:
— Поезжу на метро до твоего возвращения. Что же делать, если все, что у тебя было, ты потратила, а нового еще не заработала. Нельзя ехать за границу со стодолларовой бумажкой в кармане. Пусть даже и в Словакию. В случае чего тебе ни на гостиницу, ни на обратный билет не хватит.
— Глупая, я же не одна еду! Андрес завтра встретит меня в Братиславе, и он не позволит мне платить ни за дорогу, ни за жилье. А на карманные расходы мне сто долларов за глаза хватит!
— Прекрасно, — сказала Маша, — тогда привезешь мне деньги назад.
Поцеловав подругу на прощанье, Маша повернулась и, не дожидаясь отхода поезда, пошла обратно к зданию вокзала. Не нравилась ей эта Никина поездка, ох как не нравилась. Может быть, зря она Нике так ничего и не рассказала?
Андрес встречал Нику на вокзале в Братиславе — улыбающийся и неправдоподобно красивый. Они не виделись почти неделю — Андрес уехал из Москвы в Каунас, чтобы забрать свой «Мерседес» и уже на нем приехать в Словакию, — и Ника страшно соскучилась. Издалека высмотрев среди встречающих его высокую фигуру, она первая выпрыгнула из вагона и побежала ему навстречу. Он подхватил ее, поднял, прижал к груди… Поцелуй длился бесконечно.
— Ох, — сказала Ника, когда он наконец поставил ее на землю. — Я никогда к этому не привыкну.
— И не надо, — улыбнулся Андрес. Он чуть отстранил Нику от себя и осмотрел так, словно хотел проверить — не изменилась ли она за прошедшие дни.
— Все в порядке? — шутливо спросила Ника.
— Более чем, — заверил ее Андрес. — Только… Это что, все твои вещи? — Он указал на дамскую сумочку, висевшую на Никином плече.
— Вещи там, — Ника махнула рукой в сторону вагона, — но их действительно немного.
— Какие у нас планы? — поинтересовалась Ника немного спустя, когда они уже отъехали от вокзала.
— Я думаю, что сейчас мы поедем в мотель, распакуем вещи, а потом осмотрим город. Сегодняшний день посвятим Братиславе. А завтра отправимся через Малые Карпаты до Тренчина.
— Что такое Тренчин?
— О-очень древний город. Когда-то, тысячу лет назад, там был королевский сторожевой замок. А сейчас Тренчин — городишко на реке Ваг, между Белыми Карпатами и Поважецкими горами. Но там очень красиво.
— Нет, — изумилась Ника, — правда ему тысяча лет?
— Абсолютная правда, — заверил ее Андрес. — А может быть, и больше. На всякие древности ты еще успеешь насмотреться, я тебе обещаю. Ты только скажи, сколько дней для отпуска тебе дали на работе? В зависимости от этого будут складываться наши планы.
Ника уже привыкла и к его акценту, и к несколько церемонным оборотам речи — все-таки иногда становится заметно, что русский язык для Андреса неродной. Но ее это нисколько не раздражало, а почему-то даже умиляло.
— Ровно неделю, — вздохнула Ника, — и ни днем больше.
— Хорошо, — кивнул Андрес, — я продумаю маршрут.
За разговором Ника и не заметила, как «Мерседес» подъехал к серому пятиэтажному зданию, чем-то напоминавшему московские архитектурные шедевры сталинского времени.
— Гостиница «Девин», — сказал Андрес, высматривая место для парковки. — Не слишком роскошно, но на одну ночь — вполне прилично.
Он словно извиняется, усмехнулась про себя Ника. Можно подумать, что она привыкла останавливаться только в «Хилтоне». Кстати, интересно, а в Братиславе есть «Хилтон»? Вряд ли. Уж больно этот город не похож на европейский — на такой, какими, по Никиным представлениям, должны быть города в Европе. То, что Ника увидела из окна машины, скорее напоминало знакомые города Западной Украины. Красиво, конечно, но на столицу не похоже: на всем лежит отпечаток милой и уютной провинциальности.
Однако тот номер в «Девине», куда Андрес привел Нику, оказался — опять же по Никиным представлениям — вполне на «хилтоновском» уровне. Гостиная, отделанная в желто-коричневой гамме — светлые стены, украшенные абстрактными картинами, уютный диван, по которому разбросаны яркие подушки, мебель «под орех» — все это создавало ощущение тепла и даже уюта. Широкие раздвижные двери вели из гостиной в спальню. Ника нерешительно взглянула на Андреса.
— Ну что же ты остановилась на полдороге? — поддразнил он ее. — Иди, осматривай наши владения дальше.
Ника шагнула вперед и остановилась на пороге. В этой комнате все вокруг было персиковым и кремовым. Ковер и занавески белели на фоне персиковых стен, а посреди комнаты вместо обычной кровати возвышался покрытый шелком шедевр. Из огромного зеркала, стоявшего прямо напротив двери, на Нику глянуло ее отражение — стройная девушка с короткими каштановыми волосами, которые в этом персиковом освещении явственно отсвечивали золотом, и зелеными глазами, ставшими от радостного изумления совсем круглыми.
Андрес внимательно наблюдал за Никой и, судя по блеску его глаз, остался доволен произведенным впечатлением. Но все-таки спросил: