— К вечеру все раскроются, — Карел махнул рукой. — Виктория регия цветет всего два дня — день белым цветом, день малиновым. — Он помолчал немного, потом искоса посмотрел на Нику и добавил: — Белый цвет — цвет юности. Но он не смотрелся бы так выигрышно, если бы рядом с ним не было зрелого малинового.
Карел стоял так близко, что Ника чувствовала его дыхание. «Как тяжело он, однако, дышит, — подумала она. — Вот что значит сидячий образ жизни». Близость Карела была неприятна, и Ника сделала движение, чтобы отодвинуться, как вдруг он жестом собственника притянул ее к себе. От неожиданности Ника не сразу сообразила, что происходит, — и тут же мокрый рот Карела накрыл ее губы. Ощущение было такое, как если бы она поцеловала лягушку! Ника уперлась кулаками ему в грудь и резко отклонила голову.
— Вы с ума сошли!
Нику трясло от негодования, но Карел и не думал выпускать ее. Как ни странно, он оказался на редкость сильным. Ника оглянулась, призывая на помощь Эву, но Эва куда-то исчезла. Тогда Ника исхитрилась и ударила Карела локтем в солнечное сплетение.
— Отпусти меня!
Но они стояли слишком близко друг к другу, и удар не получился. Карел от сопротивления совсем взбесился:
— Отпустить? — зло сощурившись, прошипел он. — Не раньше, чем я наслажусь твоим аппетитным телом, детка. Расслабься, и нам не будет плохо. Вот увидишь: я умею доставить удовольствие женщине не хуже, чем твой белобрысый красавчик с рыбьей кровью.
И, зажав ей рот своим, он начал грубо мять ей грудь, немилосердно тискать толстыми липкими пальцами нежную плоть. Однако свитер служил преградой, и Карел несколько ослабил хватку, пытаясь забраться рукой под него.
Первая оторопь у Ники прошла, она сгруппировалась и одним точным движением освободилась из мерзких объятий, отпрыгнула на два шага и застыла. Карел сделал движение по направлению к Нике.
— Только попробуй подойди, — мрачно предупредила она. — Тогда никогда в жизни уже не сможешь ни с кем переспать!
Такого сопротивления Карел не ожидал. Он тупо, как баран, смотрел на Нику.
— Ну детка, — по тону чувствовалось, что он растерялся, — ну что ты…
Он опять двинулся к ней. Ника размахнулась и коротким точным ударом в низ живота заставила его согнуться пополам.
Карел вскрикнул от боли и сквозь зубы пробормотал какое-то чешское ругательство.
— Скажи спасибо, что… — не закончив фразы, Ника махнула рукой, повернулась и пошла по дорожке назад. На душе было мерзко и хотелось заплакать в голос. Ну что же это такое! Ну как он посмел! Он же друг Андреса! Даже если и не друг — приятель, партнер, какая разница! И куда делась Эва? Кажется, только что была рядом с ними и вдруг исчезла. Неужели этот Карел свою собственную жену ни в грош не ставит? Или… Ника остановилась, пораженная догадкой. Да они это нарочно все придумали! Пока Карел пристает к Нике, Эва охмуряет Андреса! Ну точно — не зря она к нему все время липла!
Ника быстро пошла, а потом побежала обратно к причалу и с размаху налетела на Андреса, неторопливо шедшего ей навстречу.
— Что такое? — шутливо сказал он, ловя ее в объятия. — На озере пожар?
Ника прижалась лицом к его груди и почувствовала, что задыхается. Она не могла вымолвить ни слова. Андрес погладил ее по растрепавшимся каштановым волосам:
— Так куда ты так бежишь? И где Эва с Карелом?
От его ласки словно разжалась невидимая рука, державшая Нику за горло, и она разрыдалась. Андрес встревожился всерьез:
— Да скажи мне наконец, что с тобой? Что случилось?
— Карел… — выговорила Ника сквозь слезы, — он… Он… Он пристал ко мне… и…
— Что? Карел?! — изумленно повторил Андрес и вдруг расхохотался.
Меньше всего Ника ожидала такой реакции. Она отпрянула от Андреса — в ее глазах ужас смешался с негодованием:
— Как ты можешь смеяться? Он чуть не изнасиловал меня!
— Карел! — Андрес, все еще улыбаясь, махнул рукой. — Да он и мухи не обидит! Любовь моя, тебе, вероятно, просто показалось. Это была шутка.
— Шутка? — У Ники даже слезы на глазах высохли. — Ничего себе шутка!
— Согласен, шутка не самая удачная. У Карела вообще весьма… хм… своеобразное чувство юмора. Но, уверяю тебя, ничего плохого он бы тебе не сделал.
Ника продолжала во все глаза смотреть на Андреса, ничего не понимая. Да как он может так говорить!
— О, да вот она! — послышался за ее спиной веселый голос Эвы.
Ника затравленно оглянулась. Карел и Эва под руку шли по дорожке — как ни в чем не бывало! Вот Карел подошел к ней и церемонно опустился на одно колено.
— Дорогая Вероника, — патетически начал он. — Прошу простить за пылкость моих чувств к вам, так неумело и некстати проявленную. Надеюсь, что мое неожиданное признание не слишком вас испугало. — Он шутливо склонил голову, имитируя глубокое раскаяние.
Ника слегка отступила назад, но Андрес удержал ее за плечи:
— Ну вот, видишь? Я же тебе говорил!
— Кажется, Карел напугал вас, дорогая? — участливо спросила Эва. — Но не надо на него сердиться. Его шутки часто бывают так нелепы!
Ника не знала, что и думать. С одной стороны, они уверяют ее, что это шутка, но с другой… Она же своими глазами видела его лицо — намерения были заявлены самые серьезные. И не будь она хорошо тренирована… Кто знает, что бы тогда случилось!
— Жду вашего приговора. — Карел продолжал стоять на коленях.
— Простите его скорее, — Эва умоляюще сложила руки. — Его ревматизму такая поза противопоказана.
— Ну, любовь моя, — Андрес наклонился к Никиному уху, — не будь злючкой. Прости.
Ника совсем растерялась.
— Ну если… Если вы все… — пролепетала она. — Если вы все так считаете — хорошо…
— О, как я счастлив! — Карел подскочил как резиновый мячик и быстро чмокнул Нику в щеку. — Как я счастлив!
— Вот и ладно! — Андрес, казалось, тоже был доволен. — Я же знал, что ты у меня умница! А теперь давай вернемся и посмотрим на викторию регию. Я-то ее еще не видел.
Он обнял растерянную Нику и осторожно повел обратно к озеру.
7
Открыв глаза, Ника не сразу сообразила, где находится, — слишком стремительным было их с Андресом путешествие. Через секунду появилось привычное чувство уюта и вместе с тем — легкое разочарование: знакомые светлые обои в мелкий цветочек, лепной цветок на потолке — она дома. Но разочарование моментально испарилось: рядом, на кровати, спал Андрес, а значит, все в порядке.
Больше всего на свете Ника боялась одиночества. Эту боязнь невозможно было побороть ни разумом, ни уговорами, она гнездилась где-то в подкорке мозга, пряталась глубоко в подсознании. После смерти родителей, проведя в опустевшей квартире неделю и чуть не сойдя с ума, Ника переселилась к крестному — Павлу Феликсовичу Старцеву — и жила у него семь лет, до окончания института. Периодически она пыталась вернуться домой, но… Воспоминания, которые жили в этих стенах, так на нее давили, что одна из попыток едва не кончилась серьезным нервным срывом. Однако нельзя было бесконечно прятаться от жизни за спиной крестного, хотя Павел Феликсович был только рад, что Ника живет у него. И Ника скрепя сердце три года назад окончательно переехала к себе домой, на Беговую.
Сначала, конечно, было трудно и страшно, особенно когда случалась бессонница. Но постепенно Ника поняла, что прошлое отступает. Нет, она не стала меньше любить покойных родителей, просто начала учиться жить в предложенных судьбой обстоятельствах. А потом появился Кирилл — и страхи окончательно отступили, она стала забывать, как ей было плохо поначалу. Сейчас Ника понимала, что, продолжайся та прежняя жизнь с Кириллом, на место прежних страхов пришли бы новые: такая жизнь грозила обернуться одиночеством вдвоем, постоянным присутствием рядом чужого человека. А это, возможно, даже хуже, чем просто одиночество…
Однако теперь ничего подобного ей не грозит. Ника улыбнулась и поудобнее устроилась в широкой постели, прижавшись щекой к руке Андреса. А он спал так крепко, что не заметил ее движения.
Они приехали в Москву вчера поздним вечером. По дороге погода окончательно испортилась: на подъезде к городу их встретило низкое серое небо и мелкий противный дождь. Как это было не похоже на солнечную Словакию!