– Вы отказались?
– От помощи-то? – удивился дядя Миша. – Нет, а зачем отказываться? Человек с чистой душой предложил. Я ее попросил меня до третьего подъезда довести – там Степаныч уже ждал, мы с ним опохмелиться договаривались.
Люська скрипнула зубами. Испуганно взглянув на нее, дядя Миша для храбрости махнул еще рюмашку, и продолжил:
– Она меня до скамейки довела, а сама ушла.
– Не представилась? Ничего не говорила? Подумайте, это важно, – вцепился Влад в бедного дядю Мишу, как клещ.
– Почему же не представилась? Я спросил: дочка, как зовут? А она – Виктория. Имя-то какое красивое – победа значит! Вот как.
Я молча таращила глаза, впервые в жизни понимая смысл выражения «находка для партизана».
– Ты сбрендил что ли? – взвилась Люська. И повернулась к Владу: – Ты ему не верь, видишь, человек упился совсем. Одиннадцать месяцев прошло, разве ж он через столько вспомнит чье-то лицо? Эй, пьяница, живо в комнату и на боковую! Никаких сил с тобой нет, надоел хуже горькой редьки!
Дядя Миша, вцепившись в бутылку, отчаянно замотал головой, и выкрикнул:
– А ну, хватит! У меня память на лица идеальная! Я всех помню, и девку эту тоже помню, вот как тебя!
– Цыц, – шикнула на него Люська, с легкостью схватила худосочного дядю Мишу за локоть и повела в комнату, на ходу сказав: – Уж извините, пойду спать его уложу. Напился, скотина эдакая.
Мы с Владом остались на кухне вдвоем. Я неловко крутила в руке вилку, а Влад, достав телефон, что-то записывал. Робко кашлянув, я спросила:
– И что это значит?
– Это значит, что вопросов гораздо больше, чем ответов, – раздраженно ответил Влад, и убрал телефон. – Скажи-ка, Марина, кто у вас тут соседи?
– На первом этаже магазин. Там владелец две квартиры выкупил, и открыл магазин с техникой. Вход с другой стороны, – отчиталась я. – На нашем этаже семейная пара живет, только они недавно квартиру купили. Где-то полгода, может, месяцев семь назад.
– А на третьем этаже?
– Там одна пустует – хозяйка умерла, а сын квартиру закрыл да в Москву жить уехал. Во второй алкаши живут.
– Давно?
– Да лет восемь, – пожала я плечами.
– А вы все в этой квартире с рождения проживаете?
– Мы с Люськой – да, а вот дядя Миша девять месяцев назад заселился.
– Это как? – не понял Влад, у которого, очевидно, не сошлись цифры. – Он же сказал, что уже в ноябре тут жил?
Я вздохнула и принялась объяснять:
– Дядя Миша с женой в другом месте жили. А когда Лена его выгнать собралась, встал вопрос о жилье. Комната, в которой дядя Миша сейчас живет, Люськина. Она эту комнату жене дяди Миши и продала. Но, пока сделка совершалась, дядя Миша там не жил. Иногда приходил переночевать, когда жена из старой квартиры выгоняла за пьянство, тогда вот и оставался. Девятого ноября так и вышло – он пенсию получил, захотел отметить, а дома – Ленка. Вот он сюда и пришел, со Степанычем они посидели, а к вечеру дядя Миша оклемался, да и к себе домой ушел. До января он на прежнем месте жил.
– Но периодически, когда жена его выгоняла, ночевал здесь? – уточнил Влад.
Я кивнула.
– Занятно, однако, – усмехнулся он. – А ты, значит, с детства тут живешь?
Я снова кивнула.
– Сколько лет тебе? – вдруг спросил Влад.
– Такое у девушек не спрашивают, – пискнула я.
– Не волнуйся, я за тобой ухаживать не собираюсь, – отрезал Влад.
А вот это обидно, между прочим. Вздохнув, я ответила:
– Двадцать пять мне.
– Двадцать пять, – повторил Влад. – Выглядишь моложе.
Я пожала плечами.
– Здоровый образ жизни творит чудеса.
– Ну-ну. Забавно, что Виктория пропала как раз десятого, – заговорил Влад. Я молча таращилась в стенку перед собой. – Ладно, что-то засиделся я.
Он поднялся, направившись в прихожую, я рысью последовала за ним. Обувшись, Влад натянул куртку и насмешливо махнул мне рукой:
– До скорого.
– Пока, – растерянно ответила я, закрывая за ним дверь.
– Ушел?
Люська, подкравшаяся ко мне сзади, что было удивительно при ее габаритах, напугала меня до смерти. Подпрыгнув, я выругалась, и ворчливо заметила: