– Я… не знаю. Возможно, когда стану Странствующим Игроком…
– Да, – неожиданно для себя соглашаюсь я, – в этом есть смысл. За странниками Академия следит не так пристально.
Беседа продолжается. Пока не закончился дождь, мы успеваем обсудить ещё множество тем. Когда же ливень сходит на нет, мы выбираемся из своего убежища, и возвращаемся на тракт.
Мы ускоряем шаг, чтобы до ночи успеть достичь порта. Едва заканчивается дождь, как из-за туч выглядывает весёлое солнце, но лишь для того, чтобы уже через час скрыться за горизонт.
Начинает темнеть, когда мы проходим раскрытыми настежь и никем неохраняемыми городскими воротами.
Город пахнет рыбой. Запах настолько сильный и резкий, что вскоре мне начинает казаться, будто он заполнил мои лёгкие и вытеснил из них весь воздух. Я невольно прикрываю нос рукой, но даже это не спасает от ужасающей вони.
– Давай найдём ближайшую таверну, – предлагаю я, и мой голос звучит гнусаво из-под сомкнутых пальцев.
– Давай, – поддерживает Кристина. – Ну и смердит же это место! – добавляет она, скривившись.
Сказано – сделано. После недолгого блуждания среди приземистых и неказистых на вид зданий, мы обнаруживаем одноэтажное строение с большим количеством окон и вывеской над входной дверью. Надпись на ней гласит: «Трактир Хвост Русалки».
Заведение битком набито народом. В полутьме – а света от десятка зажжённых свечей и нескольких масляных ламп едва хватало, чтобы разглядеть фигуры людей – не меньше сотни личностей разных мастей и возрастов распивают горячительные напитки и горланят во всё горло.
Шум стоит невообразимый. Не говоря уже о запахе. В помещении душно, а от посетителей разит вином, луком, чесноком, и, кончено же, рыбой. Кто-то из присутствующих курит трубку, так что ко всему упомянутому примешиваются ещё и клубы табачного дыма.
Мы с Кристиной начинаем пробираться вдоль столов, и тут один из посетителей дёргает девушку за полу плаща. Кристина разворачивается и влепляет нахалу такую затрещину, что тот теряет равновесие и вместе со стулом падает на пол. Виновник инцидента остаётся лежать там же, куда рухнул, а по залу таверны разносится его громоподобный храп. Видимо, он настолько пьян, что заснул в ту же самую секунду, как его тело оказалось в горизонтальном положении. Приятели поверженного пьяницы хохочут и одобрительно улюлюкают. Им явно пришлось по вкусу такое зрелище.
С трудом, но нам всё-таки удаётся добраться до трактирщика, который стоит за высокой стойкой и вытирает стаканы грязным полотенцем. Позади него на стене красуется высушенный хвост какой-то рыбёшки. Не думаю, что когда-то принадлежал русалке, хоть название заведения и намекает на это.
Мы объясняем мужчине цель своего визита, и он несколько призадумывается. Вскоре он кивает, и указывает на полтора десятка личностей в зале трактира.
– Только не надейтесь особо договоритесь с кем-то из них, – добавляет он, неприятно ухмыльнувшись.
Нам ничего не остаётся, кроме как обратиться к каждому, на кого указал трактирщик.
Сперва мы подходим к высокому тучному мужчине с редкими волосами на вытянутой голове. От его грязной одежды разит ещё сильнее, чем от него самого. Мы пытаемся завязать с ним разговор, но в ответ он лишь называет нас «каракатицами» и продолжает заливать себе глаза дешёвой выпивкой.
Неудача не останавливает нас, и мы продолжаем расспрашивать владельцев судов. Но, как и в случае с первым моряком, всё тщетно. Никто не хочет нас слушать. Одни просто отказываются говорить, другие открыто хамят и оскорбляют, а иные и вовсе потешаются над любым произнесённым нами словом.
Очень скоро мы понимаем, что в отличие от многих других уголков мира, в этом городе не уважают Игроков, и тем более не боятся их. Похоже, дело в том, что здесь о нашей профессии попросту ничего не знают. И для большинства мы не более, чем чудаки в смешных плащах.
– Может начать Игру, и поджечь одну из этих пьяных физиономий? – говорит Кристина с хищной улыбкой.
– Если наши поиски не увенчаются успехом, и придётся возвращаться к перевалу, то я первый достану колоду, – обещаю я.
В конечном счете, в углу таверны мы обнаруживаем невысокого коренастого мужчину. Он широк в плечах, прилично одет, и сидит за маленьким круглым столом в гордом одиночестве. У него ясный взгляд и приветливая улыбка. Из-под шапки-треуголки выбиваются огненно-рыжие кудри, а широкое обветренное лицо обрамляет густая борода того же цвета.
На столе перед мужчиной нет ничего кроме тарелки с очищенными ядрышками маленьких орешков, которые он методично отправляет себе в рот и неспешно пережёвывает. Возле стола, впрочем, как и во всём трактире, нет свободных стульев, поэтому мы просто подходим поближе к рыжебородому посетителю, и замираем напротив него.