Главный был задет тем, что он так пошло проговорился, совсем как в фельетонных романах. После чего Главный сел.
Встал секретарь.
— Следующее слово, я думаю, надо предоставить нашему инженеру Иванову, который расскажет нам о проблеме уменьшения, нужного, чтобы решить важную задачу, поставленную в докладе товарища Иванова и в целом поддержанную товарищем Ивановым за смелое инициаторство.
Буря оваций была в ответ. Главный поморщился. Но он был неправ, потому что инженера Иванова считали сумасшедшим и овации были издевательскими.
Инженер Иванов поправил пиджак, чтобы выглядеть опрятным и приличным, и взошел на трибуну. Он развернул бумажку и надел очки.
— Товарищи! — зычно произнес он. — Проблема уменьшения уже рассматривалась в творчестве народов всего мира. Малое должно стать великим, великое — малым. Это переворачивание, вывертывание наизнанку лежит в основе всего. По древним поверьям, совершенный человек — это тот, кто достиг единения верха и низа, понятий “право” и “лево”, переда и зада… Достижение общей гармонии невозможно без слияния всех имеющихся у нас понятий, об этом еще Николай Кузанский писал. Бог как абсолютное единство вмещает в себя и максимум, и минимум. Поэтому, на этом основании, я делаю совершенно верный вывод…
В это время секретарь поднял руку.
— Я слушаю вас, — растерянно проговорил инженер Иванов.
— Извините, что я вас перебиваю, — сказал секретарь. — Дело в том, что сейчас по телевизору — последние известия, поэтому я обращаюсь в Президиум…
— Можно, — согласился Главный.
Телевизор включили. Все уселись в мягкие кресла и стали смотреть.
— Итак, я пришел к совершенно верному выводу… — говорил инженер Иванов, — что если единичное малое станет единичным большим, то общая гармония от этого не изменится, а значит, это возможно! Иными словами, друзья мои, возможно все, в том числе и наша задача. Ибо если одна возможность понятия станет другой возможностью другого понятия, то этим не изменить общую Бесконечность! Ведь понятий бесконечное число, и их возможностей бесконечное число, следовательно, если одна возможность станет другой, это все равно, словно как бы этого и не было. Все.
Инженер Иванов раскланялся и сел.
Встал Главный и, покосившись на инженера Иванова, сказал:
— Ну что, я думаю, что высказывания были. По-моему, стоит проголосовать.
— Ура!!! — раздалось мощное “ура”. Главный подошел к урне и демонстративно положил белый шар. Итак, решение о начале эксперимента было принято единогласно. Подскочили журналисты, Главный вышел в коридор покурить. Он зажег сигарету и стал смотреть в окно. Мысли его активизировались, и он не замечал, как шептал про себя:
— Закрою глаза — тук-тук-тук… Открою глаза — тук-тук-тук.
Потом медсестра вывела его из этого состояния.
— Иван Иваныч, — спросила она, — а Иванову вы завтра что назначили?
— Аминазин! — быстро ответил Главный, недовольный тем, что нарушили его умственный отдых. Потом, вспомнив, что он — нормальный, он посмеялся, сел в машину и уехал. Когда он приехал, стояло морозное утро.
Наша страна, построенная по объективным законам, требовала от каждого участника жизни выполнения этих законов. Иногда это требование настолько въедалось в души, что когда законы менялись, многие не могли примириться с новым и считали, что их законы — самые главные.
Каждая же эпоха отличалась тем, что считала нормальной только саму себя и свои законы.