– Странно, что вы это говорите, – повторил он. – Я сам, помнится, видел на кострах несколько ведьм, которых обвиняли в сговоре с демонами.
– Заключить сговор, пытаться его заключить и обладать истинной властью – это три разные вещи, господин Григ. Впрочем, не важно. Скажите лучше, поскольку вы наверняка это знаете, как охраняется здание по ночам? Как попасть внутрь быстро и не вызывая ненужной неразберихи?
– Негр стережёт его как пёс, – Григ поморщился. – Всегда спит у двери.
– А окна?
– На них весьма надёжные ставни, усиленные железом и закрытые на железные болты.
– У вас тут и правда как на войне! – Фыркнул я. – Что за времена, когда человек не доверяет человеку.
– Вот именно, – с искренним сожалением вздохнул Григ. – Насколько проще его было бы зарезать, если бы он нам хоть немного доверял.
Мы некоторое время молчали, а я усиленно думал, как проникнуть в крепость Шумана прежде, чем архитектор уничтожит все доказательства своей вины.
– Кажется, у меня есть задание для Метзингера, – сказал я наконец. – Если он не заставит Шумана открыть дверь, то этого никто не сделает.
– Это как?
– Он скажет, что стражники напились и решили посмотреть, что мастер Шуман прячет в своей тайной комнатке.
Григ громко рассмеялся.
– А вы знаете, как ударить человека в слабое место, – признал он. – Шуман вылетит как ошпаренный.
– Вот именно, – сказал я с удовлетворением. Зачем мучиться и вытаскивать рыбу силой, когда её можно вежливо попросить, чтобы она сама заплыла в сачок?
– Но, однако, не забывайте про Негра, – предостерёг он меня. – Парень силён как бык.
Если бы я сказал, что всё прошло как по маслу, то погрешил бы против истины. Ибо всё прошло даже лучше, быстрее и эффективнее, чем кто-либо мог подумать. Шуман и в самом деле испугался не на шутку, когда услышал драматичные крики Метзингера, а драматичности им добавляло то, что я пообещал Метзингеру, что если Шуман не выйдет из дома, то я отрежу ему яйца прямо на пороге. А когда Шуман испугался, то с перепугу открыл все замки и задвижки и свалился прямо в лапы парней Грига. Те скрутили его так, что он даже не пикнул. Я тем временем проскользнул внутрь, и оказался лицом к лицу с Негром. Это и в самом деле был выдающийся парень. Выше меня на голову, и даже несмотря на это производил впечатление коренастого. Кроме того, я не заметил на его теле ни унции жира, а под угольно-чёрной кожей перекатывались узлы мышц. О, да, подумал я, именно так и должны были выглядеть лучшие римские гладиаторы. И, наверное, даже Атлас, поддерживающий небесный свод, не смог бы нахвалиться на такого помощника. Где уж было мериться силами в прямой борьбе с этим здоровяком такому человеку, как я, который посвятил свою жизнь расширению знаний и чаще держал в руках книгу, чем меч или кинжал!
– Мордимер Маддердин, инквизитор, – представился я. – Именем Святого Официума, ты арестован.
Только когда я произнёс эти слова, я понял, что Негр, похоже, ничего из них не понял, поскольку он уставился на меня взглядом наполовину изумлённым, наполовину злым, но я уже видел, что в его глазах пробуждаются первые признаки безумной ярости. Может, он не понимает нашего языка? А может, он глухой? Как жаль, что мой уважаемый товарищ Григ не просветил меня в этом вопросе! Так или иначе, время для переговоров закончилось прежде, чем началось.
Уже Юлий Цезарь знал, что победа обычно достаётся тому, на чьей стороне остаётся инициатива и кто первым сможет предпринять эффективные действия. В связи с этим я зачерпнул полную горсть шерскена и бросил порошок прямо в лицо Негру.
Шерскен, ах, шерскен. Можно писать стихи об этой смеси трав, столь удачно подобранной, что в крошечных количествах она лечила от многих недугов, а в больших отравляла, не оставляя следов. А попав в глаза она вызывала мгновенную, хотя чаще всего и проходящую, слепоту. Давно, очень давно, когда я ещё не был тем, кем стал теперь, я использовал шерскен чтобы отравить отряд элитных и отборных солдат Хакенкройца, бунтовщика из Прованса. Я спас жизнь человеку, который устроил меня в Академию Инквизиториума и благодаря заступничеству которого я стал служителем Святого Официума. Арнольд Ловефелл был хорошим, честным человеком, хотя он всегда казался мне слишком деликатным для инквизитора. В любом случае, шерскен спас жизнь и мне, и ему, так что понятно, что я до сих пор питал к этому яду личную привязанность. И никогда не забывал положить в карман хотя бы маленький мешочек полезного порошка.