— Наверное, на Вест-Медисон-стрит есть специальные бары для сумасшедших. Я точно не знаю, но думаю, что есть. Видимо, тебе придется подыскать там работу, если не прекратишь все эти глупые разговоры о какой-то Боби.
Пальцы Сола сильно сжали бицепсы Попа.
— Ты понял?
Глаза Попа оставались все еще дикими, но он дважды решительно качнул головой.
…Вечер начался для Мартина Беллоу тяжело. Он был немного раздражен после разговора с Попом и Солом, но по мере того, как росло количество баров, которые он посетил, настроение улучшалось. Иногда Мартин угощал какого-нибудь приятного молодого человека, иногда угощали его. Говорил он мало. Время от времени заигрывал с девушками за стойками. Где-то после пятого бара Мартин заметил, что одну из них подцепил-таки.
Она была стройной, невысокого роста, с волосами, похожими на солнечные лучи зимой. Узкое черное платье прекрасно подчеркивало фигуру. Глаза ее были темными и дружелюбными, а лицо — гладеньким, как оленья кожа. Мартин сразу же узнал запах жасмина в ее духах. Они стояли под фонарем. Он обнял ее и нежно поцеловал, не закрывая глаз. Тоненькая линия шрама, похожая на нить паутины, начиналась на ее левом виске, проходила через веко левого глаза, переносицу и заканчивалась на правой щеке. Он признал, что это еще больше усиливает ее привлекательность.
— Куда мы пойдем? — спросил он.
— Как ты относишься к тому, чтобы пойти в бар Томтомов?
— Слишком рано.
Внезапно его осенило.
— Скажи, твое имя — Боби? Это имя, которое Поп… Держу пари, вы…
Она вздрогнула.
— Поп любит поболтать.
— Да, ты права! Поп долго молол языком о тебе. — Мартин улыбнулся. — Говорил, что ты приносишь неприятности.
— Неужели?
— Да не волнуйся. Поп — круглый дурак.
— Хорошо, тогда пойдем в другое место, — сказала она. — Мне хочется выпить, дорогой.
Они вышли из бара. Сердце Мартина пело, потому что он наконец нашел то, что так долго искал. Он нашел девушку, которая разжигала его воображение и жажду. С каждой минутой он все больше желал ее и гордился ею. Он сделал вывод, что Боби — прекрасная девушка. Она не кричала, не ругалась, не жаловалась и не капризничала. Даже напротив — была веселой и красивой и прекрасно соответствовала настроению Мартина, хотя вокруг царила атмосфера опасности, неразрывно связанная с дурманящими парами алкоголя и ночными улицами города. Рядом с ней он чувствовал себя дураком. Мартин до безумия влюбился в ее тоненький шрам.
Они посидели в трех или четырех барах. В одном трогательно пела какая-то седая женщина. В другом показывали немые фильмы на маленьком экране, заменявшем телевизор. А стены третьего были увешаны карандашными портретами неизвестных и совершенно безразличных им людей. Мартин прошел все ранние стадии опьянения и теперь находился в состоянии, когда время будто бы остановилось. Нет ничего более естественного, чем движение, и ничего более настоящего, чем чувство. Оболочка индивидуальности разбивается вдребезги, и даже черные стены, туманное небо и серый цемент становятся частью самого тебя.
На улице Мартин снова поцеловал Боби, но на этот раз сильнее и дольше. Он целовал ее шею. Сладость духов одурманила его. Мартин прошептал:
— У тебя есть где остановиться?
— Да.
— Хорошо…
— Но не сейчас, дорогой, — шепотом сказала она. — Сначала пойдем в бар Томтомов.
Он кивнул и немного отодвинулся от нее.
— Кто такой Джеф? — спросил Мартин.
Боби внимательно посмотрела на него.
— Ты хочешь знать?
— Да.
— Послушай, дорогой, — нежно сказала она. — Я не думаю, что ты когда-нибудь встретишь Джефа. Но если встретишься с ним, я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь. Больше я тебя ни о чем не попрошу.
Боби замолкла, и вся скрываемая доселе жестокость проступила на бледной маске ее лица.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что раздавишь пивную банку о его толстое лицо.
— Что он тебе сделал?
— Нечто гораздо худшее, чем ты думаешь, — сказала она.
Мартин посмотрел на выжидающее лицо Боби. По его жилам разливался жар мести.
— Обещаешь? — спросила она.
— Обещаю, — ответил он хрипло.
Сол радовался только тогда, когда в баре кипела жизнь и деньги плыли ему в руки.
Два часа Сол и Поп неутомимо работали. Теперь у них наступил небольшой перерыв. Музыканты пошли отдохнуть и перекусить. У Сола было достаточно времени, чтобы немного пожаловаться на жизнь плотному незнакомцу.