— Вот и хорошо, Иван Андреевич, — обрадовался Виктор, увидев меня дома, — с нами посидите. Ребят моих вы знаете.
Мы условились с Виктором и Галей, что для всех окружающих я буду просто их дальним родственником, приехавшим погостить на лето. «Тихонький старичок», как меня окрестили соседи, ни в ком не возбуждал любопытства. Не заинтересовались мной и гости Виктора.
— У нас тут небольшое собрание, — пояснил он мне, — поговорим о жизни и вообще… Поинтересуйтесь, если хотите.
На мальчишеском лице Ежика отразились разочарование и недовольство. У него даже аккордеон всхлипнул.
— На заводе собрание, в клубе собрание, — протянул он, — я думал пивка выпьем, поиграем…
— Бесаме мучо, — съязвила Света.
— А что? Сила — песенка.
— Потом, — поморщился Виктор. — Не было бы дела, не позвал бы.
— А может, перенести? Не все ведь собрались. И Снегирева нет, — сказал Дорохов. Шрам на щеке, оттягивающий верхнюю губу, придавал лицу его суровое выражение.
— Это какой Снегирев — инженер? — спросил Ежик. — А он зачем?
Виктор промолчал, о чем-то раздумывая. Ежик настаивал:
— Зачем инженера тянуть?
— Где ты был, сопляк? — вмешался Федя. — Лабораторию Виктору дают. Не слыхал, что ли?
— Ну, знаю.
— Инженера к ней прикрепляют и чертежницу.
— Это какая лаборатория, Витя? — заинтересовался я.
— Ну как бы вам объяснить попроще… Нечто вроде постоянно действующей группы рационализаторов. Подобрались люди разных специальностей — токари, карусельщики, заточники. Словом, комплексная бригада. Только каждое техническое улучшение будем искать не кустарно, а лабораторным путем. Вместе с инженером, конечно.
— Вот бы и собрались вместе. Лучше бы со Снегиревым, — все еще сомневался Дорохов.
— Нет, — возразил Виктор, — не о работе пойдет речь — о жизни. Со Снегиревым еще будет что обсуждать. А пока нам его догонять нужно. Отстали.
— Это в чем же отстали? — задорно откликнулась Света. — А если он отстал?
— Если отстал, — подтянем. Только я о культуре говорю — тут спорить нечего.
— Да ведь учимся, — сказал Дорохов, — кто на вечернем, кто на заочном. О тебе и говорить нечего. Ежик только. Так и он с осени обещал.
— Обещанка-цацанка, а дурному радость, — не утерпела Света.
Ежик нахмурился.
— Думаешь, не сдержу? Нет?
— Нет.
— Уже документы подал.
— Врешь. Куда?
— В техникум.
— Я не с кухни кума, я из техни-кума, — фыркнула Света. — Все равно врешь.
— Да будет вам, — остановил их Дорохов. — В чем Снегирев нас обогнал? Только в технике. Так сразу не догонишь — инженер.
В глазах у Виктора появилось уже знакомое мне выражение упрямого терпения. Я знал, что оно не исчезнет до тех пор, пока он не объяснит всего, что им непонятно. Виктор мог объяснять часами, не проявляя ни малейших признаков раздражения. Я испытал это на себе.
— Хочешь знать, в чем он нас обогнал? На прошлой неделе он был на концерте Ойстраха. А мы были? Нет. Кто из нас интересуется серьезной музыкой? Никто. Еще пример. Встречаю Снегирева на книжном базаре у библиотеки Ленина. Смотрю, книжки покупает. Багрицкий и Брюсов. И то и другое — стихи. А знаем мы таких поэтов? Не знаем… или мало знаем, — поправился он, заметив протестующее движение Светы. — И не любим стихов. Не читаем.
— Я Есенина люблю, — сказал Ежик.
— Ну а кроме? Молчишь. А кто «Гамлета» в театре видел? Света видела… Больше никто? А Снегирев в двух театрах его смотрел. Зачем, спрашиваю? Для сравнения, говорит.
— Всего не посмотришь, — сказал Дорохов.
— И не прочтешь, — добавил Федя.
Оппозиция только подхлестнула Виктора. Он ринулся в атаку, как танк, подавляя батареи противника.
— Ну и что? Не прочтешь всего и не надо. А что прочтешь — твое. Я вот о чем: работа не может и не должна целиком поглощать человека. И чем дальше, тем у нас будет все больше свободного времени. Все время учиться тоже нельзя — надо отдыхать. А как? Я много думал об этом, и вот что вам скажу. Пить водку, песни горланить или весь вечер лежать на брюхе у телевизора — это не занятие для настоящего человека. Надо чем-нибудь интересоваться помимо дела. И чем больше интересов, тем богаче человек. Для серьезной музыки у меня, пожалуй, ухо пока еще неподходящее. Слуху мало. А вот Ежику прямое дело на концерты ходить — слух абсолютный. Я лично живописью заинтересовался. Прослушал пару лекций, почитал кое-что, по выставкам походил. Многого, понятно, не достиг, но уже разбираюсь немножко. Рыночных лебедей у себя не повешу.