Он собирался заверить её, что никакой опасности нет, и что мальчик просто хочет представиться, это ведь его остров, в конце концов, но леди вдруг повернулась к Джеймсу, снова бледная, сжала его руку и с трясущимися губами произнесла:
– Он убил Вас… Он убил Вас, Джеймс, он Вас убил… давайте, пожалуйста, уйдём… мне страшно…
Не выжидая более ни секунды, Джеймс сгрёб маленькую леди в охапку и потянул её за собой в джунгли, и Питер даже не обратил внимания, что они исчезли с побережья. Когда он распутал-таки свою лиану, оказалось, что он висит в воздухе в гордом одиночестве, а никакого Капитана Крюка с красивой дамой рядом и в помине нет, так что он почесал свои пыльные лохмы, озираясь по сторонам, да и улетел прочь. Джеймс же в это время потерялся среди толстых тропических деревьев, крепко обнимая свою перепуганную спутницу, и выглянул из укрытия лишь тогда, когда удостоверился, что Пен покинул его половину острова. Ласково тронув рукой и крюком девичьи плечи, капитан хотел отстранить от себя Венди, но не смог: леди не прижималась к нему, не пыталась спрятать лицо на груди, но держала его так крепко, словно бы он мог улететь или испариться, а она никак не намерена была ему этого позволить. Её ледяные глаза пристально исследовали сумеречный летний небосвод, сердце колотилось так, что капитан не только чувствовал, но и буквально слышал его удары.
– Венди, – он аккуратно пригладил её плечо, – Венди, не бойтесь! Нам ничего не грозит…
– Я не боюсь. Я… я его ненавижу.
Проявившая столь неожиданную решительность при первом же взгляде на Питера Пена, Венди посмотрела теперь прямо на капитана, сообразила, что её руки снова работают отдельно от мозга, и медленно опустила их:
– Простите. Я… не понимаю. Это… как вчера, когда я впервые увидела Вас: мне хотелось сломя голову кинуться к Вам в объятия и кричать о том, что… о том, как… я так и сделала, если помните… А сейчас… Ох. Клянусь, я бы выстрелила в него. Извините меня за этот сумбур… Да, да. Здесь безопасно. Вы дружите. Вы с ним друзья.
Последнее она явно сказала сама себе, и сама же себе кивнула, как бы уговаривая себя запомнить эту мысль.
– Венди, – проговорил капитан, немного озадаченный, – я… не совсем понимаю. Вы сказали, он убил меня? Он? Пен?
Вчерашний сон пролетел перед глазами: окровавленный лоб, русалочий хвост, кокон из парусины, и Венди вдруг расплакалась навзрыд, не сумев сдержать эмоций. Потрясённый до глубины души, капитан облокотил её на себя, медленно опустился на мягкую, как роскошный персидский ковёр, траву так, чтобы леди оказалась сидящей у него на коленях, и стал лелеять её, укрывая русоволосую головку ладонью.
– Никогда не думал, что скажу это… – ласково зашептал Джеймс ей в макушку, – но Пен не так плох… он, конечно, далёк от того, чтобы называться послушным, хорошим мальчиком, и он раздражает меня немерено своей наглостью и заносчивостью… но он не злодей. Он просто маленький ребёнок.
Венди вдруг отстранилась от него резко, и лёд сызнова блеснул в её серых глазах:
– Не оправдывайте его, Джеймс. Он Вас убил! – строго сказала она, и тут же немного смягчилась, – Ну… не конкретно он… и не конкретно Вас…
– Милая, милая Венди… Да, может, он и скормил меня крокодилу, но я сам виноват, нечего было летать над открытым морем. Даже руку мою он отрубил, защищая одного из своих товарищей…
– Джеймс! Вы не поняли..?! Он убил Вас, убил! Вы УМЕРЛИ!!! У меня на глазах!!!
Джеймс вылупился на Венди в непонимании.
– Что..? Но… Погодите. В смысле, Вам приснилось, да? Вы видели как я умер?
– Да. Вчера.
– И… меня убил Пен? По-настоящему? Боги. Я… простите меня, Венди, я не знал… я ни разу не видел, как я умер. Видел только, как Вы… О. Это кошмарно! Мне жаль, что у Вас было подобное видение… я представляю, как это страшно. Но уверяю Вас, Пен, который живёт на этом острове, не несёт никакой угрозы ни мне, ни Вам.
Утерев слёзы, Венди подползла обратно к капитану, и глубоко вздохнула:
– Я понимаю… Знаете, мне нравился Пен, в детстве, и не могу сказать, чтобы он стал вызывать у меня отвращение после того, как я начала видеть сны и узнала его… с другой стороны… я вообще не думала о нём. Даже сейчас, в Нетландии, он никак особенно не занимал мои мысли. Но, стоило мне увидеть его живьём… как во мне словно проснулся какой-то монстр…
Реакция маленькой леди на мерзавца-Пена была капитану более, чем ясна. Он опустил глаза.
– Я казнил пиратов, – мрачно сказал он, и, в ответ на вопросительный взгляд Венди, пояснил, – После того, как видел тот сон… я вёл себя, как безумец. Они сделали с Вами… ужасное… во сне! Но я жестоко расправился с ними, ни в чём не повинными, – наяву. Не сумел себя сдержать. Опомнился, когда замахнулся крюком на Сми. Это давно уже случилось, на борту сейчас служит человек пять, кто стали свидетелем той моей выходки, и они, спасибо острову, возможно позабыли… но я-то помню. Страшное чувство – сгорать от ненависти из-за того, что никогда в моей жизни не происходило.
Венди нашла в себе силы ему улыбнуться:
– Странное чувство ощущать себя отмщённой не только за… – она тронула свою шею сзади, – но и за то, что в моей жизни не случилось.
Джеймс и Венди посидели рядышком ещё недолго, пока вечерняя темнота не накрыла Нетландию толстым покрывалом, сотканным из стрекочущего пения сверчков и подмигиваний первых звёздочек, и леди предложила вернуться на бриг.
– Дорогая Венди… – с осторожностью спросил её капитан, помогая устроиться в лодке, – Могу я спросить… как я умер? Я припоминаю, что Пен и нож в меня швырял, и стрелял из моего же пистолета, ох и премерзкие же это были сны! Но мне всегда снилось, как Вы выхаживаете меня и помогаете залечить раны, и как переливание крови помогает мне понять, кто я такой.
Обняв себя за коленки и уложив на них подбородок, Венди пробормотала:
– Я сама долго не могла сопоставить… до вчерашней ночи. Вы видели свою другую жизнь, Джеймс, как и я, и тоже, похоже, что не в хронологическом порядке, а отрывками, какие-то сюжеты чаще, какие-то реже… мне с детства снились морские сказки. Фантастический подводный мир. Много. Намного больше, чем всё остальное. Я думала, что видения о моей жизни в Нетландии – это сумасшествие, а море – просто красивые сны…
Она спрятала лицо в коленях.
– Я, другая я, спасла Вас только от ножевого ранения. Это после него я развернула Весёлый Роджер на борт, отдала приказ ограбить госпиталь, зашила порезы… но от пули, Джеймс, Вы погибли. Он попал прямо в лоб… случайно… Сделать ничего уже было нельзя. Только умереть от горя.
Из-за сахарно-ватного облачка приоткрыла один мутный глаз на двоих в лодке толстуха-Луна и снова невольно стала подслушивать грустную историю. Понурая, точно травинка, Венди выглянула за борт и, окунув руки в воду, вытянула их перед собой.
– Это я и выбрала, – сказала она, разглядывая свои блестящие кисти, – Ваше тело, завёрнутое в парусину, идёт ко дну, красивые женские руки в перламутровых чешуйках обнимают его… мои руки.
Она потянулась к капитану, и тот сел перед ней на колени, в глазах у него стояли слёзы. Влажными от воды подушечками пальцев леди провела вдоль его лица линии по контуру скул, тронула заострённые углы челюсти, колючую и, одновременно, мягкую бороду, вернулась к ушам, задела золотые серьги-кольца, нырнула в корни волос и закрыла глаза, несколько раз глубоко и медленно вдохнула, растворяясь в этом ощущении. Улыбнулась, когда почувствовала, как одна осторожная рука приобняла её поверх юбки под голень.
– Но это всё не наши с Вами истории, да, Джеймс? – она взглянула на него с надеждой и грустной нежностью, а мокрые пальцы приоткрыли теперь широкий вырез на груди и скользнули к тому месту, где, Венди хорошо помнила, должна была находиться глубокая колотая рана.
Смуглая кожа в этом месте была гладкой, живой, пропускающей сердечный пульс и яро вздымалась навстречу робкому касанию. Маленький пальчик пригладил её немного стыдливо, смущённый таким откровенным порывом своей хозяйки, и хотел успокоиться на ремне от портупеи, но проскочил его, привлечённый кудрявыми редкими волосками, украшающими мужскую грудь.