— Кто вас встречает? — На это я отвечать не собирался, что и сказал на плохом английском:
— Не имею права говорить! — Священник поднял брови, и сказал:
— Ваш английский оставляет желать лучшего!
— Никогда им не интересовался! Я во Франции жил.
Немедленно последовал вопрос уже на французском языке, причем плохом, я с трудом его понимал:
— Как же ты оказался почти в ста километрах от Бреста, если тебя выбросили именно там.
— Где меня сбросили, там я и оказался, в этих болотах полно всяких гадов, а я ненавижу змей.
— Вы действительно хорошо говорите на французском языке, значит, штурман ошибся. Вас сбрасывали ночью?
— Да, в три часа!
— Что-то мы не слышали ночью гудения моторов!
— Не знаю, меня сбросили с пяти тысяч метров, и я долго планировал, был сильный ветер.
— Вполне может быть! Нам надо проверить, какое у вас кодовое имя?
Я задумался, пока чесал языком, говоря всякую чушь, обдумывал свое положение, надо дождаться возможности свалить от них. Подумав, назвал первое пришедшей мне в голову слово, что и выложил священнику. То, что они из польских националистов я понял сразу:
— Как-как? Квазимодо?
— Да! Извините конечно, а не пора ли меня покормить? А то уже со вчерашнего дня ничего не ел, как покормили на аэродроме, так и хожу голодный!
— Да-да конечно. Янек… — и что-то сказал тому парню, одетому в нашу форму. После чего тот на чистейшем русском пригласил меня в дом. Священник за нами не последовал, а остался во дворе с тем мужиком, что меня привел.
— Давай проходи, и садись, — сказал поляк и показал рукой на стол с едой, около которого хлопотала молодая полька. Я уже представлял себе как я небрежно присаживаюсь за заставленный всякими вкусностями стол и аккуратно кушаю. Но тело внесло свои коррективы, очнулся я, когда вылизывал тарелку от супа. Рыгнув, поставил ее на место, и схватив кровяную колбасу прикусывая хлебом, взглядом шарил по столу в поисках еще каких ни будь вкусняшек. Рядом стояли хозяева и ошарашенным видом наблюдали за мной. Священнику я сказал правду, действительно не ел со вчерашнего дня. Жуя, спросил у поляка, почему он в форме Советов, на что последовал незамедлительный ответ «привыкаю», больше мне от него ничего добиться не удалось. После плотного обеда меня отвели в комнату, где стояла кровать. Раздевшись, я взобрался на нее, и напоследок заметил, что мой комбез поляк отдал хозяйке.
Проснулся я от сильного давления мочевого пузыря. Встав я тихонечко вышел в главную комнату, рядом с дверью сидел на стуле Янек, и тихонечко посапывал. Судя по расстегнутой кобуре, он караулил меня. Тихонько двигаясь я подошел к двери выходящей на улицу и выйдя во двор намочил угол дома. Подышав свежим воздухом, я было двинулся обратно, как заметил огонек в одном из домов. Подобравшись, стал вслушиваться в разговор, происходящий в доме. Понимал я с пятого на десятое, но, то что они поняли что я врал, разобрался. Поэтому тихо добежав до дома, где спал и пробравшись в спальню быстро оделся и выскользнул в комнату с Янеком.
Медленно я стал тянуть рукоятку "нагана" из жесткой кобуры, который похоже там застрял, как услышал шум приближающихся шагов. Бросив заниматься оружием, я скользнул к открытому окну и заметив, что трое людей плохо различимых в ночи, зашли за угол дома выбрался наружу. Я был так же бос, как и прошлый раз, различие было только в отстиранном комке.
Сперва я услышал лай собак, что прибавило мне скорости.
Охая и ахая, я на исколотых ногах бежал все быстрее и быстрее. Сойдя с тропинки, по которой я бежал, в сторону бурелома, стал перебираться через поваленные деревья, затылком чувствуя направленные в меня дула винтовок. Скатившись на пятой точке в глубокий овраг, и с размаху в воду затянутую ряской, загребая руками переправился на другую сторону. Скользя по склону покрытому мхом я с трудом взобрался на верх оврага. Лай собак становился все громче и громче, выбежав на небольшую просеку, я углубился дальше в лес.
Трупный запах я почувствовал сразу и по мере как продвигался все глубже в лес, он становился все сильнее и сильнее. Вдруг, когда запах стал резать глаза, я под треск сломанных веток, ухнул куда-то вниз. От тошнотворного запаха разложения меня стошнило, вытерев рот рукавом я посмотрел на что я упал. Увиденное заставило меня броситься к краю оврага ломая ногти на руках загребая землю, попытаться выбраться. Вдруг рядом кто-то заговорил, я крепко сжав зубы сидел и смотрел на лежащего рядом милиционера в довоенной форме. Судя по треугольникам он был старшиной. Многочисленные ранения и обезображенное разложением лицо, просто сводило меня с ума. Закрыв глаза, я дышал через раз, слушая продолжавших разговаривать преследователей. Сглатывая тягучую слюну, понял, еще немного и потеряю сознание. Попытавшись встать, я вдруг начал падать прямо на труп, после чего наступила темнота.