— Но ведь похож! — выкрикнул кто-то из толпы.
— А ну все разошлись! — рявкнул Запашный.
Бойцы как-то мгновенно испарились, вслед за ними потянулись летчики обоих полков, бросая на ходу любопытные взгляды на двойника.
— Пойдемте в штаб, там и поговорим! — приказал Запашный, и командование обоих полков вместе с сержантом потянулось к штабной землянке.
Пока начштаба изучал документы Суворова-второго, комполка расспрашивал новичка, одновременно приглядываясь к нему. И чем больше подполковник наблюдал, тем больше понимал, какая между этими двоими разница.
Например, характеры были совершенно разными. Вячеславу стоило просто поговорить с любым незнакомым человеком, рассказать пару анекдотов, как они уже неразлучные друзья. Ну приятели, в крайнем случае, настолько он был общителен и интересен, как собеседник. Алексей оказался другим — серьезен, немногословен, редко улыбался. От Вячеслава, просто от общения с ним набираешься позитива, именно поэтому многие летчики так любили его вечерние посиделки, пока не начались концерты. Алексей же такого настроя не давал.
— Документы в порядке, — сказал начштаба.
— Ну что ж, сержант. Назначаю вас во вторую эскадрилью. Какими машинами владеете?
— Перед самым выпуском одним из первых сдал на отлично пилотирование новейшим истребителем „ЛаГГ“.
— О как? Даже здесь похожи… Ладно, сержант, приступайте к службе…»
— И что, сейчас этот двойник летает в моем полку? — спросил я задумчиво. Значит, мне не показалось и вправду видел прадеда. Не бред, как сначала подумал.
— Да. Насколько я знаю, да. Хотели его выдать за тебя, но после отказались от этой идеи. Приказ сверху пришел, так что он уже не двойник, а просто очень похожий на тебя летчик и однофамилец, уж не знаю, как так получилось.
— А Лютикова?
— Довезла тебя до операционной, тут, в Москве, но после того как тебя приняли местные врачи, отбыла по месту службы.
— А мои вещи?
— Все у завсклада.
— Понятно. А награждение?
— Ну я уж думал, ты не спросишь. Думаю, скоро. Как только сообщу, что ты очнулся, будут решать.
— Понятно. И что теперь будет?
— Ты как себя чувствуешь?
— Спать хочу.
— Я не о том, разговор с корреспондентами выдержишь?
— Конечно.
— Ну тогда завтра-послезавтра жди. Ставкой решено осветить твой подвиг. Бой нашего аса против десяти немецких — это очень сильно. Так что готовь речь. Я завтра днем приду к тебе, обсудим ее.
— Хорошо, — сладко зевнул я. И как только особист вышел, накрылся одеялом, стараясь не шевелиться, и вспомнил о прадеде. Мы действительно были очень похожи.
Он был летчиком. Закончил войну гвардии капитаном, комэском в штурмовом полку. Начинал на истребителях, а закончил на «Илах». Но не это было странным. Уж я-то знал, он мне сам рассказывал, что до конца сорок второго был инструктором в летной школе по боевому пилотированию, где, получив звание младшего лейтенанта, все-таки добился отправки на фронт. Так что я никак не ожидал его увидеть на фронте в сорок первом. Как же я все-таки изменил историю, раз произошло такое?
Утром меня осмотрела группа врачей всех возможных специальностей. Там даже был гинеколог, по совместительству стоматолог, который, быстро проверив мои зубы, сказал, что все в порядке. Я его воспринял скептически, но не отогнал. Так что этот спец-совместитель, поизучав некоторое время мою пломбу на одном из коренных зубов, в конце концов выдал:
— Чудесненько-чудесненько. Миленько. Кто делал? — Судя по всему, пломба его изрядно заинтересовала.
Пришлось быстро сочинить историю про незнакомого врача, который и поставил ее. Коновал отвязался, но в дальнейшем заскакивал ко мне периодически, осматривал зубы. Что-что, а с ними у меня было все в порядке — кроме этой злосчастной пломбы — все были ровненькие, белые, результат работы профессионального стоматолога. Родители кучу бабок вбухали в них, что позволило спокойно улыбаться, не стесняясь неровных зубов, как было ранее, в детстве.
Почти час доктора кружились надо мной, осматривая и записывая что-то в историю болезни. Но наконец эта утомительная процедура закончилась, и что-то обсуждавшие врачи вышли, предоставив работу медсестрам. И все началось по новой.
Три медсестры стайкой кружили вокруг меня, ставя уколы и давая таблетки. Потом, взяв несколько анализов, они тоже вышли.
— Как тяжело день-то начался, — пробормотал я, проводив их взглядом и крикнув вслед: — Эй, а завтрак?