После обсуждения плана Сибата заставил меня выпить чая на дорожку. Я честно выпил, попрощался с ним, с его женой и снова потрепал по макушке Сузу. Она напомнила мне про зайца, я клятвенно обещал принести его.
Дома меня ждал очередной сюрикен. На ленточке было написано два слова:
Мияки Мэнэбу.
Глава 20
Три дня мне понадобилось для того, чтобы внедриться в дом аристократа Мияки. Да-да, того самого, к которому попал в своё время Фудзивара Сато.
Попал, а потом пропал…
Когда я позвонил Мичико Фудзивара, то она опять расплакалась и сквозь слезы сказала, что от её брата ни слуха, ни духа. В доме господина Мияки её отругали и пригрозили, что если она снова будет доставать своими звонками и расспросами, то пришлют полицию.
Сато нигде не появлялся.
Совпадение ли это, или же очередной виток предполагаемого проклятия?
Это и предстояло выяснить новоиспеченному повару по имени Мисату Хаякава. Да-да, я взял другое имя. На всякий случай. Причем в дом аристократа меня приняли так, как не принимали раньше ни на одной работе. Даже на разгрузку вагонов требовалось показать свою физическую форму, а тут…
Два дня мои подручные копали по своим каналам информацию про аристократическую семью Мияки. Собрали немного — слишком всё было закрыто. Глава рода Мияки Мэнэбу жил отдельно от всех остальных своих родных. Жена и сын скончались от странной лихорадки, сгубившей пару за один день.
Ближайшие родственники мало общались с главой рода, но по самым важным вопросам всегда спрашивали ценного мнения господина Мэнэбу. Сам род занимался поставками дерева и занимал немаловажную нишу в торговых связях Японии с остальным миром.
Информацию о том, что в поместье понадобился новый повар, принес Ленивый Тигр. Он просто подъехал на своем драндулете к посту охраны и попросил закурить у наблюдающих за ним мужчин. Те дали, после чего Тигр вяло поинтересовался насчет работы. Ему сказали, что пока что свободно место повара…
Вот так вот просто и непритязательно. Тигр передал мне эту информацию и вот я тут…
О том, что дерево было основой благосостояния рода Мияки, говорили кованые ворота усадьбы, стилизованные под переплетение ветвей. Да и сам забор, окружавший немалую территорию поместья будущей жертвы словно создавался из дикорастущего вьюнка. Лишь при ближайшем рассмотрении можно увидеть тяжелую решетку и колючую проволоку по верху забора.
Жил Мияки тихо, не привлекался, не участвовал, не был замечен. В общем, тихий пожилой человек доживающий свою жизнь в большом поместье. Этакий барин, который всех рассудит. И вот почему-то у него пропал Фудзивара…
— Чего хочет молодой хинин? — донесся до меня голос пожилого охранника.
— Да я мимо проходил и решил просто поинтересоваться — нет ли какой-нибудь работы для сироты?
Да, вот так вот, сразу же обозначить, что я готов на всё. А если ещё жалостью по сердцам резануть, то проход откроется охотнее.
— Сирота? — хмыкнул охранник. — А что за работа интересует «сироту»? У нас подыскивается человек на место повара, но не слишком ли ты молод для такого?
— Я? Да я уже работал в «Золотом драконе» в своё время. Меня там очень ценили, но… по прихоти одного из важных гостей, я оказался не у дел. Конечно, если у вашего хозяина чересчур изысканный вкус, то я не смогу удовлетворить его. Вы правы, я и в самом деле молод. Однако, как-то раз готовил еду на сотню человек одновременно и все пять групп туристов были довольны.
Надавил на чувство единения слуг. Как не крути, а охранник — наемная сила, и может быть в любой момент выставлена на улицу из-за господской прихоти. Тут же подчеркнул возможный изысканный вкус хозяина, который может разниться со вкусом слуги. И вишенкой на торте накинул количество туристов. Для прикола и расслабления. Уж кому-кому, но туристам в Японии можно втюхать любую пакость под видом национального блюда. Даже какашку на палочке, сообщив перед этим, что подобное яство — любимое блюдо императора.
Охранник ожидаемо улыбнулся. Мои три действия вызвали в нем рождение симпатии. Ворота открылись. Я проник на вражескую территорию.
Быстрое оглядывание вокруг дало некоторое представление о том, что тут явно не бедствуют. Дорогая машина класса люкс стояла под навесом и поблескивала ободами колес на уходящем солнце. Неподалеку от неё, возле беседки с двумя белоснежными креслами и таким же мраморным столом, находился весело журчащий фонтанчик в виде распахнувшего крылья аиста.
Сам господин Мияки лично вышел ко мне, когда ему доложили о прибытии нового соискателя на место повара. Я вежливо поклонился и представился. Описал свою придуманную биографию и снова поклонился. Он оглядел меня с головы до ног, остановил взгляд на татуировке на щеке и кивнул. После этого развернулся и прошел внутрь дома.
То есть пожилой человек с внешностью уставшего от жизни жиголо и копной седых волос на голове, просто взял и устроил меня к себе поваром.
Всё!
Я оказался принят!
Вот сам был немного в шоке от происходящего, когда меня подхватил под руку управляющий поместьем, представившийся как Исаму Кичида.
— Пойдем, я покажу твою комнату, — произнес он, подталкивая меня в сторону от главного входа.
— А разве она не здесь? — распахнул я глаза.
Надо было выглядеть наивным дурачком, поэтому я и старался изо всех сил.
— Конечно же нет. В доме живет только господин и управляющий. Все остальные слуги живут в доме для слуг.
— А если я буду себя хорошо вести? Мне будет позволено жить в доме?
Тут главное не переиграть. Я видел, как нахмурилось лицо управляющего Исаму. Нахмурилось, а потом разгладилось. Словно морщинистая ткань после прохода утюга.
— Да, если будешь себя хорошо вести, то будет позволено пожить в доме. Недолго, но зато интересно.
— Не понял, — покачал я головой. — Это как?
— А потом поймешь, когда время придет. Идем, не отставай. Скажи, ты ведь сирота? Это правда, что ты говорил на воротах охране?
— Истинная правда. Мои родители умерли, когда мне было всего два года, так что я выпускник детского дома Изамиро. Знаете такой?
— Слышал, — коротко ответил сопровождающий.
После этого Исаму развернулся и, прямой, как будто нечаянно проглотил длинную жердь, прошествовал вперед. Я двинулся за ним. Дом для прислуги отличался от поместья. Длинный, как конюшня, и с похожими дверьми. Для каждого слуги была своя комната с отдельным входом.
Мне досталась пустая комната, где из всей мебели был лишь престарелый комод с треснувшим над ним зеркалом. В углу за ширмой скрывался туалет, совмещенный с душевой комнатой. То есть вода и человеческие отходы утекали в одну дырку в полу. В другом углу на полу лежал свернутый матрас со спальными принадлежностями. Вот и всё обустройство.
— Тут тебе предстоит жить. Обустраивайся. Вон та дверь ведет на кухню, — управляющий показал на черную дверь, полускрытую зарослями изумрудного плюща. — Подъем в шесть утра, готовишь завтрак на десятерых. Завтрак должен быть в восемь часов. Потом поход на рынок за продуктами и приготовление обеда. Обед всегда в двенадцать. Дальше идет свободное время и приготовление ужина. Ужин всегда в пять вечера. Работа шесть дней в неделю. Четверг всегда выходной. Зарплата в сто тысяч йен выдается в среду, — сухо проговорил Исаму и вышел.
Вот и вся приемка на работу. Ни подтверждения профессиональных навыков, ни показ медкнижки, ни банальный опросник на тему «что я умею делать». Похоже, что тут я нужен вовсе не для готовки.
Нет, ну вот вы взяли бы к себе повара с улицы, да ещё и без подтверждения его послужного списка? Даже банальной яичницы не дали приготовить.
Если это не странно, то что же тогда можно считать странным?
Остальные слуги были неразговорчивыми — к кому бы я не подошел, лишь зыркали на меня и отходили. Садовник, уборщик, горничные — как будто бы жили на своей волне. Они не вступали в контакт, только опускали головы, когда я пытался завязать разговор. Пришлось подходить к тому охраннику, который меня запускал.