Надо отдать должное Кенджи — он без колебаний согласился. Сразу уточнил место предстоящей дислокации, время нападения и несколько деталей операции. Я четко ответил на все заданные вопросы и, когда Кацуми вернулась с книгой, мы уже заняли свои прежние места и делали вид, что ничего не случилось.
— Вот книга, — протянула Кацуми затянутую в целлофан рукопись. — Я почерпнула оттуда немало нужных вещей. Думаю, что и тебе она пригодится…
— Конечно пригодится! — весело откликнулся я. — Спасибо огромное, Кацуми-тян! Я обязательно её вызубрю от корки до корки и тогда тебя победю… Побежу… В общем, одолею!
Кацуми перевела взгляд с моего улыбающегося лица на лицо отца и нахмурилась:
— Что вы задумали?
— Что за вопросы, дочь? — ответил вопросом на вопрос Кенджи. — С чего ты взяла, что мы что-то задумали?
— Глядя на ваши лица. Вы как будто приготовили какой-то сюрприз, и что-то мне подсказывает, что этот сюрприз вовсе не будет приятным…
— Не стоит тревожиться, Кацуми-тян. Мы с господином Утида обсуждали размер букета цветов, которые он вынесет, когда ты споёшь свою прекрасную песню, — попытался я изобразить дипломата.
— Я тебе сейчас двоечку пропишу, — нахмурилась Кацуми. — Покажу прием с восьмой страницы книги.
— Кацуми! Не пристало девушке так говорить! У мужчин должны быть свои секреты, — одернула дочь госпожа Утида. — Мы же не расскажем отцу, куда делись его старые латы…
— Ты сказала, что они не выдержали удар Золотой Молнии… — поднял бровь Кенджи.
— Вот и продолжай так думать, дорогой, — обворожительно улыбнулась госпожа Утида.
В этот момент мне подумалось, что я услышал достаточно, поэтому поспешил откланяться и умчался по делам. Последним своим пунктом назначения в грядущей операции, я выбрал посещение бара, где тусовались босодзоку. Да-да, те самые, которые в своё время выказали неуважение моему кафе. Для операции мне пришлось надеть личину их лидера, который сейчас трудился на стройке, принадлежащей якудза.
Сначала мне не поверили, но потом, после нескольких ударов и одной проткнутой вилкой руки, босодзоку признали во мне лидера. Я сказал, что всё это время не просто пропадал, а планировал операцию, и что от четкого выполнения моих указаний, будет зависеть будущее всех членов банды. Простодушных и прямолинейных босодзоку было легко убедить в том, что их всех ждет безбедное существование. Их ждет сколько угодно вина и легкодоступных девушек для подкладывания риса. Их ждут реки золота и жизнь без забот… Правда, для этого нужно всего лишь…
Босодзоку с радостью согласились принять участие в предстоящем приключении. Ещё бы — их лидер вернулся и позвал за собой. Банда снова оказалась на коне. А уж сделать то, что просит лидер… Да они большие преступления совершали, причем порой даже без выгоды. А тут…
Я выпил с ними пару литров пива, а после снова отправился по делам. Большая сеть, наброшенная мной на Токио, начала стягиваться. Осталось только нанести один четко выверенный по всем фронтам удар.
Странно, что молчали ниндзя. Я вылавливал крупицы информации, касательно деревни, скрытой в бамбуке, но ничего не было. Как будто в деревне ничего не случилось. Да, не было наблюдателей, но и не было нападений на Хино-хеби. Неужели ниндзя отказались от мести Мацуде? Неужели я напрасно менял личность на рожу Сэтору? Или они планируют нанести свой удар неожиданно?
Много вопросов, касательно ниндзя, но они пока остаются без ответа. А самому появляться в деревне и пытаться всё узнать было бы верхом глупости.
Сколько бы сказке не длиться, а конец всё равно будет. Вот и настал день «Черного кумитэ». Я на всякий случай попрощался с Норобу, Киоси, Тигром и Малышом. На всякий случай…
Весь день с лица Сэтору не сходила улыбка. Он наслаждался каждой секундой, проведенной в классе. Я даже заметил, что он держал возле глаз небольшое зеркальце — наблюдал за мной. Я ласково улыбнулся в ответ.
Чтобы он мне не приготовил — я приготовил ему гораздо хуже. Причем не только в этой жизни…
Станция, поезд. Всё тот же лимоннорожий мужчина-проводник. Опять автомобиль и уже знакомое поместье. То самое место, где мне предстоит умереть…
И, в лучших законах жанра, меня провожают не на скользкий путь, ведущий на Арену Смерти, а в уже знакомую комнату. Когда-то здесь сидел комиссар Мацуда, отец Сэтору. Он тогда лучился самодовольством и был рад видеть моё унижение. А сейчас за кофейным столиком восседал сам Сэтору.
Парадное кимоно, расшитое золотой нитью, должно было внушить своим видом трепет и страх. Ну да, вышитые на черном поле тигры были как живые, особенно когда Мацуда шевелился, чтобы поднести к губам чашку чая или же откусить кусочек рисового пирога.
— Вот и на хрена ты напустил пафоса? Думаешь поржать от души? Твой папашка сделал так и где он теперь? — спросил я прежде, чем Сэтору открыл рот.
— Я решил в последний раз взглянуть на своего заклятого врага, — ответил Сэтору. — Решил взглянуть прежде, чем твои кишки расползутся по арене.
— Теперь меня ждет получасовой монолог главного злодея? — спросил я. — А что — в хреновых фильмах без этого никак.
— О чем ты?
— О том, что каждая мстительная сопля упивается собственным превосходством. Но делает это ровно до той поры, пока герой не заставляет злодея нажраться вдоволь собственным дерьмом! И я думаю, что ты нажрешься от души…
— Да? — улыбнулся Сэтору.
— Манда, — огрызнулся в ответ.
— Вот про неё-то мы и поговорим, — хмыкнул Сэтору и вытащил из кармана небольшой черный пульт. — Это заветный ключик от ошейника нашей дорогой Шакко Дзинко. И этот заветный ключик всегда со мной. Всегда…
— После этого боя Шакко засунет тебе этот ключик в вонючую скважину…
— Да? Может быть, но только ты этого уже не увидишь, — расхохотался Сэтору. — С Арены выйдешь либо ты, либо твоя подруга…
— Ты так думаешь? А как же наш договор, скрепленный Дьявольским Шаром?
— А он не будет нарушен. Всё будет так, как мы договаривались. Но я припас небольшой сюрприз… Уверен, что он тебе понравится.
— У меня для тебя тоже кое-что припасено…
— Нападение на офис? О-о-о, это так нелепо, — усмехнулся Сэтору. — Десяток мертвых слуг большой роли не сыграют.
— Ты… Ты об этом знаешь? — я постарался сделать настолько озадаченную рожу, насколько это представлялось возможным.
— Ну неужели ты думаешь, что у меня нет глаз и ушей в Токио? Да твоё нападение всего лишь капля в океане моей империи. После твоей смерти я начну наступление по всем фронтам. Останется всего один клан якудза, а остальные… Остальные либо сольются с моим кланом, либо будут уничтожены! Только Хино-хеби-кай будет главенствовать в Токио! Сначала столица, а потом и вся страна!
— Ты псих, — покачал я головой. — Такой же припизднутый, как и твой отец.
— Мой отец… — улыбка Сэтору чуть померкла. — Увы, он не смотрел настолько далеко. Ему хватало небольшой группировки, но мне этого мало! Я должен стать королем преступного мира! И никто мне не помешает! Никто!
— Кроме одного хинина, — скромно заметил я.
— Ты? Хинин, мерзкая кровь… Я ненавидел тебя с самого твоего поступления в школу. Ты был таким тихим, вежливым, скромным! Я возненавидел тебя сразу же! Ты грязь под ногами аристократов! И эта грязь посмела подумать, что может сравняться с особами древних родов? Да я помню своих предков до седьмого колена, а ты? Что ты знаешь о своих предках?
— Только то, что им не повезло родиться не в той семье, — пожал я плечами. — Если бы ты родился хинином, то…
— Я не мог родиться этой мразью! Я существо высшего порядка!
Всё-таки у меня получилось вывести Сэтору из себя. Он покраснел, а его правая ладонь смяла рисовую булочку.