— Раз уж мы на равных, то я хочу сидеть напротив тебя, султан Сулейман, — садясь, произнес главный монгол.
Двое военачальников, сидящих чуть дальше от повелителя, подскочили.
— Неслыханная наглость!
— Что этот узкоглазый себе позволяет?
Сын хана только повернул голову и нечитаемым взглядом оценил выскочек.
— Ха! — обрадовался султан. — А ты мне уже нравишься! Дерзкий, властный! Подстать всей вашей стране! Хвалю! Позабавил ты меня!
Сулейман благосклонно кивнул, чтобы военачальники успокоились и сели. Остальные из делегации расселись рядом со своим господином. Вновь заиграла музыка, и бедные наложницы начали танцевать, а слуги забегали с блюдами.
— Скажи, султан, почему тебя называют Смеющимся? — спросил Нумулан, откусывая ножку индейки. — Я наслышан о тебе. Поведай, какая из историй правдивая?
— О, а что именно ты слышал? — с интересом наклонился к нему султан Сулейман.
— Например, едва выйдя утробы своей матери, ты сразу рассмеялся, — рассказал монгол.
— Хмм… Такого не припоминаю. Это к моей матери, но она сейчас далеко на юге, в отпуске. А что еще?
— Народ говорит, что ты по смеху можешь определить, сильный человек или нет. Ну и с враньем то же самое…
— Какая глупая теория…
— Тогда поведай, какая истинная?
— На этот вопрос люди сами находят ответы. Но у нас встреча по другому поводу…
— Ты говорил, что сначала веселье, а я пока вижу только танцующих полуголых баб, да еду на столах. Где развлечения? — удивился Нумулан.
— О чем ты говоришь⁈ Разве это не развлечение? — и султан показал на наложниц. — А музыка? Лучшие исполнители со всей Османской Империи! Они считаются лучшими во всем мире, между прочим!
— Ну да, как же… — вздохнул монгол. — Это не развлечения, а постная херня какая-то.
— Да? — Сулейман оскалился. Он не любил, когда так пренебрежительно относятся к его увеселительным мероприятиям. — Тогда посвяти, что значит развлечение у вас, у монголов? Может, раздолье степи? Быстрый конь? Сокол на кисти руки и ветер в волосах?
— Неправильно! — воскликнул Нумулан и повернулся к одному из своих сопроводителей. — Бунгур, что слаще всего в жизни?
— Раздавить врага, повергнуть его на колени и услышать скорбный плач его женщины!
— Вот это верно! — улыбнулся сын хана. — А это так…
Султан призадумался. А ведь в чем-то этот неотесанный монгол прав. Повергать врагов в пыль — хорошее развлечение. Он и сам бы так развлекся, будь мероприятие иным.
— Забавно говоришь, сын хана, но у нас прием, и нет поблизости врагов с женщинами. Как видишь, Османская Империя — безопасное место, и мои враги давно убиты! Но если ты так хочешь, я могу подумать над тем…
— Вот! Другое дело! Я готов! — Нумулан вскочил на ноги и принялся снимать свои тяжелые одеяния.
— К чему? — насторожился султан и другие гости.
Все смотрели на раздевающегося сына хана как на сумасшедшего, который ошибся дверью. Наконец, он разделся по пояс, и все увидели на его спине татуировки в виде трех юрт.
— Как к чему? К поединку! Я хочу с кем-нибудь сразиться! Кого ты можешь мне подобрать, чтобы было не скучно? — он требовательно посмотрел на правителя Османской Империи.
И тут султан понял, что намечаются отличные переговоры. Что может быть лучше, чем поставить на место неотесанного сынка зарвавшегося хана, который считает себя пупом земли?
На лице султана вылезла страшная улыбка. Сидящие рядом осознали, что это очень опасно, но не могли ничего сделать.
— Кого порекомендовать? — Сулейман огляделся. — Выбирай любого за этим столом!
Монгол не думая, подошел к военачальникам, которые кричали на него.
— Хочу этих двух! — и ткнул пальцем.
— Хорошо! — махнул султан подданным. — Мужчины должны отвечать за свои поступки!
Оба военачальника посмотрели друг на друга и кивнули. Все же они не так просты, как думал сын хана. Им пришлось выдержать многолетние тренировки, чтобы взобраться так высоко. Да и маги они искусные.
— Но что, если ты проиграешь? — поинтересовался султан. — Что сказать твоему отцу?
— Скажи, что его сын был слабак, который не смог справиться с двумя посредственными воинами. Он поймет.
— Идет, — согласился султан и сел на свое место, готовый наблюдать месиво.
Оба военачальника не стали уподобляться монголу и остались в одежде.
— Я могу их убить? — посмотрел Нумулан на султана, и тот кивнул.
Оба османа достали мечи, а монгол расставил руки в стороны.