Они пролетят в воздухе около пятидесяти метров и - бух! - обратно в море, а потом опять в воздух. В это мгновение на поверхности им вслед быстро всплывало узкое длинное тело рыбы, которую команда называла «бонито». Может быть, эти бонито и были причиной того, что несчастные рыбёшки улепётывали во всю мочь, стараясь изобразить из своих плавников крылья. Не всегда им это удавалось, иногда они падали к нам на палубу, и мы с Гальито нашли их мясо очень вкусным. Да, бонито можно понять.
Иногда летучие рыбы являлись на «Таити Нуи» по ночам: их завлекал свет носового фонаря. Они падали на палубу и бились на мокром бамбуке, как какие-нибудь фантастические серебряные существа.
Франсис и его песни
Когда выдавался тихий вечер и ветер и море едва шевелили «Таити Нуи», команда доставала гитары, и начинались наши прекрасные таитянские песни. Наверное, все вспоминали своих близких, оставшихся на Таити. А я вспоминал мою Татауэ… Когда же мы снова вернёмся домой?
Как я объелся
В один несчастный день поймали огромную рыбу, и я съел больше, чем нужно. Полчаса спустя мне стало тошно, заболел живот и зашумело в голове. Я весь дрожал и валился с ног. Ой, я чуть не умер! И главное, никто даже не заметил, каково мне.
Около двух часов я маялся, забившись в уголок на кухне, в эти минуты самый роскошный обед на свете был мне - тьфу! Потом я ползком добрался до палубы и там, на свежем воздухе, потихонечку отдышался.
Тысяча и один раз проклинал я свою несчастную склонность к обжорству и поклялся себе впредь не жадничать…
Начинается шторм
Как пошёл шестой месяц плавания, погода переменилась. Ласковый ветерок сменился сильными ветрами. Теперь мы редко видели солнце, - очень, очень плохо для кошек. Люди тут же переоделись - сняли яркие лёгкие костюмы и натянули толстые надёжные куртки, прикрыли головы капюшонами.
«Таити Нуи» шёл теперь полным ходом. Паруса наполнились ветром. Нас сильно качало. Люди с трудом держались на ногах; я сам видел, как они все, да и капитан, то и дело хватались за что попало, чтобы устоять.
На сто восемьдесят пятый день пути пришлось нам хуже нельзя.
Грозные тучи как хищные звери гнались по небу, сшибаясь, налетая друг на друга… Между ними испуганно металась луна… Потом всё слилось в одно чёрное чудовище, оно проглотило луну и закрыло небо… Ветер словно обрадовался темноте и пошёл швырять нас со всей силой, Океан встал на дыбы, проливной дождь заплясал у него по спине, замолотил по нашей каюте и всё норовил зацепить по глазам ледяными когтями…
Скоро на нас хлынули целые потоки. Было ясно, что Океану ничего не стоит проглотить «Таити Нуи» со всеми нами. Море ревело, завывал ветер. Сквозь вой ветра прорывался и наводящий ужас странный свист - наверно, чтобы напугать нас, бедных котов…
Команда орудовала топорами, ножами и верёвками, стараясь поправить хотя бы часть повреждений, которые наносила буря.
Волны свободно гуляли по палубе, выламывали бамбук и пускали его в море. Мачты жалобно склонялись и тоже грозили в любую минуту оторваться от плота и отправиться вслед за ветром. Волны добрались и до каюты. Вода захватила власть на нашем судне…
Мыс Гальито забрались на самую верхнюю койку в мокрой каюте и ждали смерти.
Капитан де Бишоп и все остальные столпились у передатчика. Я сверху видел, как капитан с встревоженным лицом старался по мокрым картам определить местонахождение «Таити Нуи» в Океане. Судя по всему, мы находились в пятидесяти милях от острова под названием Хуан Фернандес.
Одни во всем мире
Мишель, радист, пытался починить радио, чтобы сообщить о нашем бедствии миру. Но радио не слушалось его. Тогда он достал инструмент, который все называли «морзянкой», и продолжал звать на помощь: та-та-та-та! Никто не отзывался. Никто нас не слышал, мы были одни посреди Тихого океана - пятеро людей, две кошки и одна хрюшка,- одни во всём свете… Клянусь, моей знаменитой бабушке наверняка не приходилось переживать ничего подобного!
Шли часы, а мир всё молчал. Шторм не прекращался. В этом ужасном Тихом океане царили шум, ветер и вода. Всё больше бамбуковых стволов отрывалось от плота и на наших глазах покидало «Таити Нуи».
Вдруг Мишель просиял: кто-то откликнулся, кто-то нас услышал! Быстро наладив связь, он стал передавать то, что диктовал ему капитан.
Между тем шторм и не думал утихать. Нам с Гальито никак не удавалось усидеть на верхней койке, то и дело нас швыряло на пол; только взберёшься наверх и отдышишься - хлоп!-опять на полу. А со всех сторон молнии и гром, ослепляет и оглушает, и это ещё называется Тихий океан!