— Да они у тебя взрослые почти! — выпалил в сердцах. — вполне могут и самостоятельно чем-нибудь заняться.
— Могут, — Нинка сама покладистость. — Есть одно «но»: после их свободы слишком много уборки и разборок падает на мои плечи. То они кота соседского искупают, то взорвут что-нибудь. Причём пакости делают мгновенно. При мне они опасаются слишком буянить. Итак, ты готов?
Я готов не был, но с удовольствием включил диктофон. Техника нынче на высоте, не обязательно всё запоминать, тем более, в сфере, где я полный профан.
Кое-что я записывал в блокнот: техника техникой, а процесс запоминания всё же идёт лучше, когда ты сосредоточен на предмете, который нужно изучить.
— Смесь варить несложно. Тут важно сделать умно, чтобы никаких комочков. Ведь мы не любим комочки в кашке, да, Пилон?
Я кивнул. Я готов соглашаться с каждым её словом. Я уже так голоден, что и комочки без каши съел бы, но первоочередная задача — кормить малыша.
Чёрт. Без имени как-то совсем кисло. Ну не может же он быть безымянным? Снова пытаюсь дозвониться до Ланы. Глухо, как в тайге.
Курс «молодого бойца» получился слишком коротким, но по существу. А затем я принял бой — малыш проснулся и задал нам с Нинкой жару. Ещё бы: чужие морды в наличии, но ел мой сын отлично.
— Не забывай прикармливать. Следи за животиком. Давай срыгивать воздух, — наставляла многоопытная мать троих детей. — Блин, Пилон, я даже не подозревала, что до сих пор всё вот это помню! Ну, а если что — звони. К тому же, Интернет тебе в помощь. Только всякую чушь не читай, а отправляйся на мамские форумы. Там больше толку и реально ценные советы.
— Я не могу звать его «ребёнок», — морщился, словно у меня все зубы одновременно разболелись. — Не могла эта кукушка документы хоть какие-то подбросить, что ли.
Мы с Нинкой все имена перепробовали. Ждали, что пацан хоть на какое-то отзовётся. Список мужских имён открыли.
— Всё, не могу больше, — упал я на диван. Нужно бы душ принять. Футболка пропотела, волосы взмокли. Вот это марафон. — Остались самые дурацкие имена, типа Калистрата. Но сомневаюсь, что в здравом уме кто-то так ребёнка накажет.
— А мне кажется, ты пропустил. Данька! Данила! — позвала Нинка. Малыш разулыбался. А что, мне нравится. Даже если его зовут не так, будет Данькой. Плевать. Это лучше, чем ничего.
— Смотри, он сидеть пытается, — шмыгнула носом моя боевая подруга. — Вот девчонки пораньше, а мальчишки попозже. Полгода — не больше ему. Ну, семь месяцев максимум.
Данька схватил мою руку и сжал дёснами пальцы. Обслюнявил деловито, что-то промумукал. Не знаю, никогда ничего подобного не испытывал. Да и дети… как бы мимо меня проходили. Издалека. А тут я сижу — и горячо в груди так, что вздохнуть страшно — вдруг там что-то разорвётся.
Нинка поймала мой ошарашенный взгляд.
— Вот! А ты как думал? Так оно и происходит.
Что она имела в виду, я спрашивать не стал. И делиться тем, что чувствую, не мог. Это словно моё, самое сокровенное, то, о чём другим если и расскажешь, в хвастовство превратится, в павлиний хвост распущенный. Незабываемые ощущения. Впервые в жизни. И памперс менять совсем не сложно.
— Па! Па! Па! — зачастил мой ребёнок, когда Нинка уже уходить собралась. Я прижал сына к груди.
— Вот! Папа! — сказал я страшным голосом и сам себя испугался.
— Эх, Пилонище, — взлохматила мне волосы Нинка, — то ли ещё будет! Не забудь: ночью дети тоже едят, так что удачи тебе!
Она ушла, а я с сыном остался. И даже в душ сбегал, обложив пацана подушками. Правда, мылся я быстро, а дверь в ванную открытой оставил — мало ли, но все эти мелочи и неудобства — ерунда на постном масле.
Данька оказался покладистым пацаном: освоился, «разговаривал», тянул всё подряд в рот — я только и успевал выхватывать то ручку с блокнотом, куда мудрости Нинкины записывал, то связку ключей — привычка, бросаю на диван. И спал мальчишка замечательно, а я… не знаю, забывался на время. Лежал рядом, прислушивался к сопению, ощущал тепло, что шло от маленького тельца, и думал.
Всё правильно случилось. У моих ровесников уже и по двое. У некоторых дети — подростки. Да хоть у Серёги Звонарёва — женился в восемнадцать, дочери уже четырнадцать. Или около того. А мне всё некогда было.
Некстати вспомнилась девушка, на которой бы я женился несколько лет назад. Подружка Нинкина, Варя. Нравилась очень. Как раз в моём вкусе. Увы, девушка досталась другому, а я… ну, почти и не страдал. Конкурсы, чемпионаты, клубы… Я делал то, что нравится, и работа заглушала мою неустроенность в личной жизни.