– Громче! – подал голос господин Гао. – Пойте от всего сердца!
– Ещё громче! – подключился папа. – Круг не работает!
Сердце у меня заныло. Может, мама так никогда и не вернёт своё человеческое обличье. Из-за меня.
И в этот самый момент со стороны фан-зоны раздалось неумелое тыц-тыц. Это Мириам, Эбби и Прия пробовали свои силы в битбоксинге. Тайлер помогал на ударных. Друзья пытались нам помочь.
А потом откуда-то сверху послышались первые строки песни «Ты такая одна». Этот ангельский голос я узнала сразу. Господи, не может быть...
Я зашарила глазами по стадиону. Устроившись на куче обломков, Робер пел самую потрясающую песню всех времён и народов. Вскоре к нему присоединились и остальные Пацаны. Это было невероятно. Я чуть не расплакалась. Мои друзья, мои родные и моя любимая группа вместе пытались спасти мою маму.
Внезапно круг ярко вспыхнул. Фанаты, попрятавшиеся было под сиденьями, повылезали наружу и стали подпевать. Мы с тётушками налегли с новой силой и наконец-то свалили мамино тело в круг.
Папа ткнул пальцем вверх.
– Он успел!
На краю стадиона сидел господин Гао. В небе оставалась видна лишь крохотная полоска кровавой луны. На эту полоску и направил господин Гао свой меч из монеток.
Ярко-красный луч света упал маме на лоб, прямо между глаз. Круг разгорался. Ритуал работал! Вокруг нас поднялся мощный вихрь и затряс стены стадиона.
Я почувствовала, как моё тело отрывается от земли. Мама, бабушка, тёти – все они тоже парили. Внезапно – слепящая вспышка... и мир потонул во тьме.
Глава 37
Когда я открыла глаза, вокруг снова шелестел бамбуковый лес. Сквозь прочные стебли пробивался мягкий зеленоватый свет. Я втянула носом бодрящий свежий воздух, и на душе стало спокойнее. В прошлый раз я как-то не обратила внимания, до чего же умиротворяюще действует это место.
Однако я была здесь одна.
– Мам? Ма-ам!
Она ведь тоже должна была здесь оказаться.
Я стала пробираться вперёд, сквозь листву и стебли. Издалека доносился чей-то плач... Неужели это...
Я побежала на звук.
– Мам? Мама!
Она сидела на земле, сгорбив плечи. По ним распадались в беспорядке длинные красные волосы. Выглядела она подавленно.
Я тихо подошла к ней.
– Мам? Ты в порядке? Нам надо...
Она подняла глаза, и я ахнула. На меня смотрело не мамино лицо – не то лицо, которое знала я. Передо мной сидела девчонка всего на пару-тройку лет старше меня. В очках и сильно удивлённая моим появлением.
– Мам?
– Прости меня, – залепетала она. – Это всё я виновата... – и снова зарыдала.
Я опустилась рядом с ней на колени и постаралась успокоить.
– В чём, в чём виновата? Что случилось?
– Я... я её поранила... – проговорила она, утирая слёзы, робкая, точно зайчонок.
– Кого – её?
– Мою маму! – ответила она. – Я тогда очень рассердилась... и потеряла голову. – И она снова зарыдала.
Шрам. Вот откуда у бабушки шрам.
– Мне надоело во всём быть идеальной! – отчаянно вырвалось у девочки передо мной. – Мне всё равно никогда не стать такой, как она хочет. Как все хотят.
Почему она мне этого раньше не рассказывала? Столько всего могло пойти по-другому.
Я обняла её и погладила по волосам. Непривычно было видеть маму без идеальной укладки. Обычно у неё волосок к волоску.
– Знаю, оно всё время так кажется, – проговорила я, и по моей щеке тоже скатилась слеза. – Но на самом деле это неправда.
И мы обменялись слабыми улыбками.
– Думаю, ты, мам, и есть идеальная – для меня. И вместе мы – семья.
Я поднялась на ноги и протянула ей ладонь.
– Давай вставай, – мягко сказала я.
Мама взяла меня за руку, и я повела её вперёд через стебли бамбука. В памяти всплыло ощущение, как мы гуляли с ней вдвоём по улицам китайского квартала, когда я была маленькой. Я тогда держалась за неё своей маленькой ручонкой. А на этот раз роль взрослого играла я.
Пока мы шли через бамбуковый лес, мама менялась, точно времена года, из подростка в молодую девушку, а затем и в женщину, которую я знала как маму.
Наконец впереди послышалось кудахтанье тёток.
– Надо идти их искать! – повелевала бабушка.
Стоило нам с мамой показаться на краю поляны, как они бросились к нам. Все тётушки были в человеческом обличье, только с красными волосами, и все одновременно загалдели.
– Ты в порядке! – завопила тётя Пинь.
– Ну наконец-то! Скорей! – затеребила нас тётя Чень.
– Надо выбираться отсюда, – заявили тётя Хелен с тётей Лили.