крест, нити ослабевают, и тело с глухим стуком падает на доски. Нарисованными глазами продолжаю следить за действием на сцене. Появляются Панталонне и Бригелла. Панти в пышном красном платье с откровенным декольте и белым кружевом. Под тканью проступает грубо вырезанная деревянная грудь, на голове черные конские волосы уложены в подобие прически, пронзительно голубые глаза и сочные красные губы. Бригелла неуклюже пытается задрать Панти платье. Под подолом видны красные панталоны. Панти заливисто смеется и отбрыкивается. Бригелла, в белом наряде подпоясанный черным ремнем, обтягивающие штаны и камзол с пышным бантом на груди. На голове широкополая шляпа, на лице вырисованы строгая бородка и усы. Линия губ слегка искривлена в улыбке. На поясе болтается короткий меч. - Дорогой, ну не здесь, - тонким голосом озвучивает Мариони. - Здесь же дети. Панти старательно виляет задом, отодвигаясь от Бригеллы. - Да хоть дети, хоть их родители, - веселым голосом отвечает Бриг и бегает по сцене за девушкой. В зале раздаются неуверенные смешки. Дети смотрят во все глаза, с нетерпением ожидая продолжения. - Дорогой, но тебе ведь пора на службу, - напоминает Панти, оказавшись в объятиях Брига. - Каналья, - в сердцах восклицает Бригелла и отпускает Панти. Кукла со стуком падает на сцену. Противный смех зрителей режет уши. «Прости, Панти» - извиняется Бриг. «В сотый раз даже не больно» - почти смеется истинная Панти. Бригелла, нелепо задирая ноги, покидает сцену, Панти остается лежать. Вновь мой выход. Неуклюжей походкой, словно паяц, выхожу на середину сцены. - Не успел Бригелла дверь закрыть, Пульчинелла поспешил прибыть, - объявляю я не своим голосом. На сцену выплясывает Пульчинелла в голубом костюме. Пузо из гусиного пуха выпячено вперед, на пухлом лице нос картошкой и круглые щеки. Глиняную голову покрывает остроконечная шляпа. Увидев Пульчи, Панталонне вскакивает и лезет обниматься. Толстяк смешно отпихивается. - Ну, дорогуша, здесь же дети... - низким басом смеется Пульчи голосом Мариони. - Да хоть дети, хоть их родители! - страстным голосом восклицает Панти и сама задирает подол платья. - Давай, толстый, покажи как надо с бабой! - слышатся одобрительные возгласы в зале. «Панти, ты же знаешь, я не хочу этого» - тихо произносит Пульчинелла. «Все хорошо, мой добрый Пульчи, это просто пьеса» - мягко отвечает Панталонне. Под дикий гогот зала, слышен стук деревяшек и противные стоны Мариони. - Ах... ох... еще мой дорогой Пульчинелла, еще! - Руки кукловода крутятся с немыслимой скоростью, запутывая нити. В эти минуты, кажется, что я слышу скрежет зубов Бригеллы с другой стороны кулис. Мой выход. - Не знали любовники что иногда, опасно мужу наставлять рога! И вновь тело неразборчивой кучей деревяшек выброшено за кулисы. На сцене стремительно появляется Бригелла с обнаженным мечом в руке. Пульчинелла рывком поднимается на ноги. Панталонне остается лежать на сцене. - Я покажу тебе толстяк, как чужую жену лапать! - Не надо, я итак умею! - противно смеется Пульчи. Бригелла размахивается и бьет мечом толстяку по пузу. - Ой, не надо! Ой, мамочки! - визжит за сценой Мариони, задирая руки куклы вверх. Бриг продолжает лупасить мечом по пузу. - Будешь знать, толстяк, поделом тебе! Зрители смеются и тычут пальцами. - Жахни толстяку, как он твою жену жахал, - кричит мужчина в рваной рубахе. Друзья одобрительно хлопают по плечу. «Прости Пульчинелла, прости!» - заговорено повторяет Бригелла. «Пожалуйста, ПРОСТИ!» Толстяк ничего не отвечает. Мы не можем двигаться без нитей, нас не слышат люди, но мы все чувствуем. Чувствуем все, что происходит с нашим телом. И Никто не может представить, что чувствует Пульчинелла. С чем сравнить ощущение, когда все внутренности живота сгнили, когда каждую минуту жизни чувствуешь боль, и вдобавок по самому больному месту нещадно лупят мечом, десятикратно увеличивая муки? Но на глиняном лице лишь веселые глаза и натянутая улыбка. Пульчи обессилено падает на сцену, но Бриг все равно продолжает лупцевать несчастное пузо. Я каждый раз проклинаю себя, за то, что происходит дальше. - А пока Бригелла злится, время Арлекину порезвиться! Тело склоняется над Панти, вновь слышится деревянный стук, смешивается с глухими ударами меча. Люди в зале бьют по лавкам кулаками в приступе смеха. Спустя несколько минут беспрерывной вакханалии, куклы падают. Лишь я крадучись выхожу на середину сцены. - Ученье, добры люди, велико, и рыбку съесть и не пойти на дно! Тело скручивает пополам в низком поклоне. Занавес, вялые аплодисменты. III. После спектаклей мы всегда молчим. Необходимо какое-то время, что бы успокоиться и осмелиться сказать друг другу хоть слово. В этой тишине я отчетливо слышу брань Мариони. Вот он закончил считать монеты после спектакля. Вот он сгреб их со стола в мешок. Скрипнула дверь - значит, старина Мариони пошел за выпивкой. Это плохо... За годы, проведенные в сундуке, мы научились определять каждый шорох. И когда Мариони напивается, он теряет контроль. Однажды он перевернул сундук, схватил Пиноккио и со всей дури кинул в стену. Возможно, он винит нас в своей никчемной жизни. Может быть, он зол, потому что так и не стал профессиональным кукловодом, а ограничился дешевым театром на ярмарочной площади. А может просто больше нечего швырнуть в стену. И к счастью именно Пиноккио попался под руку, окажись на его месте любой из нас, глиняная голова разлетится на мелкие осколки. Пиноккио всегда был необычной куклой. Полностью из дерева, вместо костюма разодранная красная куртка, с длинным носом и шляпками гвоздей вместо глаз. В театр его принес пьяный плотник, пытался обменять куклу на выпивку. Мариони сторговался до стакана вина и вышвырнул пьяницу на улицу. С тех пор Пиноккио стал заменять Пульчинеллу в некоторых спектаклях, чтобы для зрителей было хоть какое-то разнообразие. Однажды зимним вечером Пиноккио исчез. Мариони бранился весь день, пока искал пропавшую куклу, но все безрезультатно. В тот вечер мы поняли - Пиноккио ушел Сам. Бриг считает эту идею бредом, но я, Панти и даже Пульчи верим. Верим и надеемся, что когда-нибудь и сами сможем уйти... сможем двигаться без проклятых нитей... станем свободными. В конце концов, что еще делать старым куклам давно отжившим свой срок? Вновь скрипит дверь, значит, Мариони возвращается. Следующий час слышно как булькает вино и как со стуком припечатывается пустой стакан к столу. Резкие шаги, слепящий свет масляной лампы озаряет красное лицо Мариони. Мы называем его стариком, но он не стар. Густые черные волосы, поблескивают в свете лампы, широкие ноздри часто раздуваются. Налитые кровью глаза рассматривают нас. На потном лице видны синяки - последствия пьяных драк. Потной рукой Мариони хватает Панти и захлопывает крышку. В темноте раздается учащенное дыхание, затем кряхтение, и крышка сундука вновь открывается. Кукловод небрежно бросает куклу в сундук и уходит спать. Платье Панти испачкано чем-то белым и липким. Она никогда не рассказывает, что делает с ней Мариони этими вечерами. Лишь повторяет стишок как молитву: Не будет ниток Не будет креста Будет свобода Исполнись мечта... IV. - А вот и я, а вот и я, Арлекино звать меня! Очередной спектакль, очередное унижение. Но в этот раз все по-другому - зал забит зрителями. И это пугает. Что придумал старик, чтоб заманить стольких людей? - Да хоть дети, хоть их родители! Никто не засмеялся. Жадные глаза зрителей прикованы к сцене и словно чего-то ждут. В душу прокрадывается смертельный холод. Старик Мариони явно что-то задумал... - Не знали любовники что иногда, опасно мужу наставлять рога! На сцене появляется Бриг. «Здесь что-то не так!» - кричу я друзьям. - Я покажу тебе толстяк, как чужую жену лапать! - кричит Бригелла. - Не надо, я итак умею! - как всегда смеется Пульчи. Бриг замахивается мечом, и я понимаю, что сейчас все произойдет. Рука Бригеллы направлена выше, чем обычно. «Что случилось?» - в страхе кричит Панти. Она лежит на сцене лицом в потолок и не видит, что происходит вокруг. Медленно, бесконечно медленно клинок Бригеллы приближается к глиняной голове Пульчинеллы, медленно и неотвратимо. На какой-то момент клинок едва заметно дрожит, останавливается у самого кончика круглого носа, но нить натягивается и в следующую секунду лезвие сносит кусок глины. Зал взрывается хохотом и аплодисментами. Люди залазят друг другу на плечи, что бы лучше рассмотреть спектакль. Еще один взмах и клинок сносит часть щеки. К ликующим крикам толпы добавляется полный боли крик Пульчинеллы. «Пульчи! Что происходит? Кто-нибудь? Арли? Почему ты молчишь?» А я просто лежу и смотрю, как следующим взмахом клинок дробит челюсть. Рука Бригеллы плавно останавливается и вновь обрушивает клинок на голову несчастного. Верхняя часть головы осколками летит в толпу, порождая новые крики восхищения. Сволочи... нас убивают, а вам весело. Куклу бьют в живот - вам весело. Кукле ломают череп, вы ржете! И только нам все время больно. От вашего смеха больней, чем от клинка. Нити Пулчинеллы ослабли. Безвольное тело куклы падает на сцену, сверху придавливает деревянный крест. - А пока Бригелла злится, время Арлекину порезвиться! Нет! Слышите, нет! Пр