Ольга в Антверпене окончила художественную академию и рисует изумительные картины. Она уже выставлялась два раза и получила признание в Европе. Иногда, она приезжает к нам и забавляется с нашим малышом.
Все события в России меня бьют по сердцу. Такая умная и тяжелая страна.
Я — Кукла
ПРОЛОГ
Август. 1991 г. Россия. г. Санкт-Петербург.
— Ты поедешь на встречу не один, а с Лилией, — сказал мне шеф.
Лилия — новая секретарша шефа, работает третий месяц. Крепкая, с соблазнительными формами девица, где-то двадцати шести лет, с привлекательным лицом и дурацкой челкой, наброшенной на глаза. Самое выразительное, это ее длинные, пушистые ресницы. Сейчас ее глаза прикрыты ими, но я знаю — она настороженно смотрит на меня, ожидая реакции на сообщение шефа.
— Зачем с ней?
— Ее задача- познакомить тебя с ними и обеспечить твое прикрытие.
— Хорошие у нее знакомые, — и я вижу, как дрогнули ресницы Лилии.
Я знаю, она здесь боится только меня. Ей не страшен шеф. За три месяца, она своим характером подмяла моего «свирепого» шефа.
— О своей задаче ты имеешь представление, — продолжал шеф. — Но там знают о тебе почти все, у них хорошо поставлена информация, поэтому больше импровизации и старайся любым способом склонить их на свою сторону. Даже если ты не добьешься союза, а они будут нейтральны, это уже успех.
— О каком прикрытии со стороны Лилии идет речь?
Ресницы ее опять дрогнули, и на этот раз поднялись, распахнув на меня темные глаза.
— Лилия создаст вид супружеской пары и будет твоими глазами и ушами на встрече.
— А если я не понравлюсь ее друзьям?
— Ну, ты себя недооцениваешь, у Лилии приличные друзья. Не так ли? — он обратился к ней.
— Да шеф, — Лилия поправила свою прическу рукой и опять прихлопнула ресницами свои глаза.
— Это все, встреча назначена в три, — сказал шеф.
Мы подъехали к ресторану и я вежливо, взяв Лилию под руку, ввел ее в зал. Народу в ресторане было мало и мы выбрали столик у окна.
— Что ты будешь заказывать? — спросил я у Лилии, раскрывая меню.
— Что-нибудь мясное, на твой вкус, и сухого вина, — попросила она.
— Примите заказ, — обратился я к подошедшему официанту. — Два антрекота, два помидорных салата, двести грамм водки и бутылку сухого, только самого лучшего.
Я схватил официанта за руку и подтащив его к себе, приглушенно сказал: «Да поторопись, я ждать не люблю и очень спешу». Официант сразу проснулся, хотел что- то мне ответить, но еще раз взглянув на меня и мою спутницу, тут же испарился.
— Так где твои друзья? — спросил я Лилию.
В этот момент, словно из под земли, появился официант с подносом и стал расставлять заказ на стол. Лилия подождала, когда официант отойдет.
— Сейчас подойдут, — она протянула мне свой бокал. — Налей пожалуйста.
Я налил ей вина, себе водки и только хотел выпить, как Лилия сказала: «Посмотри, вон они». - кивнув за мою спину. Я повернулся. К стойке бара подошли два здоровых, хорошо одетых, господина. Один из них, небрежно бросив деньги бармену, заказал выпивку, а другой, оглядев зал и увидев Лилию, помахал ей рукой и кивнул головой. Я повернулся к Лилии. Лицо ее было бледно, ресницы вздрагивали.
— Чего нервничаешь. Давай выпьем, — и я опрокинул в себя рюмку водки.
Лилия подняла свой бокал и я увидел, что у нее дрожат руки. Не полностью налитое вино в бокале, штормило. Вдруг, что- то ударило мне в голову, одновременно, я почувствовал резь в груди. Я сидел, опустив голову и сжав руки. Боль тупыми ударами пронизывала всю грудь и голову. Я старался держать себя в руках и напрягся до основания. Стал выступать пот и первые струйки его, медленно поползли из под волос. С трудом подняв голову, я пытался посмотреть на Лилию. На мгновение туман разорвался и, расплывающиеся черты ее лица, появились передо мной. Лилия сидела белее мела и широко распахнув глаза, смотрела на меня.
— Сука… Я убью тебя, — с трудом проговорил я.
Лилия начала расползаться перед глазами, а я все боролся и боролся сам с собой. Моя рука поползла к вилке, но ее стало сводить и все вдруг потемнело и стало куда- то проваливаться.
Очнулся я от боли в затылке, она билась пульсируя, волнами возникая и удаляясь. С трудом открываю глаза и вижу грязно- белый потолок, который то приближался, то удалялся, с приближением и удалением боли. Руки были чем- то сжаты и лежали ниже груди. Еле- еле подтягиваю их к своим глазам. Руки были в наручниках и я не сумев их удержать, уронил их на лицо, разбив губы железом. Все стало ясно, меня поймали и я в камере. Значит, все-таки они внедрили своего человека. Сволочи.