Через два часа подполковник подводил итог.
— У господина Коваленко выбита челюсть и кровоизлияние в мозг. Врачи говорят он вытянет. Тяжело пострадал капитан интендантской службы, у него поврежден позвоночник, он повредил его, когда падал на ступеньки. У остальных — мелкие ушибы, синяки и царапины. Документы у нас. Можно считать, что операция прошла успешно.
— А был ли кто- то еще? — спросил я.
— Был. И с камерой и без. Сейчас мы с вами проведем анализ данной операции и просмотрим фильм о ваших действиях в ресторане и увидим все, что удалось подсмотреть.
Начался показ фильма. В начале фильма я подскочил.
— Стоп, — попросил я, — Нельзя ли вернуться на кадр назад. Я кажется знаю, этого человека, который передает Коваленко документы. Это господин Тельс, Вилис Тельс.
— Вы и с ним были знакомы? — спросил подполковник Нушич.
— Да. Это мошенник и делец.
— Странная компания, — сказал полковник. — По нашим документам, это господин Балдрис, секретарь литовского консульства. Будем смотреть дальше.
Мы просмотрели фильм. У всех было настроение, как будто мы чего- то не поняли в данной операции.
— Да…, - протянул полковник. — Возьмитесь-ка вы ребята и еще раз, сто раз, проанализируйте операцию. Ловите мельчайшие штрихи, ищите наши и их промахи. Вы, подполковник, подключите другие отделы и службы. Запросите по каналам все о господине Тельсе. Есть ли еще вопросы?
— Отреагировало украинское посольство? — спросил я.
— Судя по всему, да. Посол уже звонил в наш МИД. Содержание разговора я не знаю, но думаю, все затихнет. Они знают, что господин Коваленко пьяница и дебошир.
Эпилог
г. Белград. февраль 1994 г.
На своём рабочем месте я ломал голову над массой загадок и проблем, устроенных господами из Прибалтики и из других дружественных и недружественных стран СНГ. Вдруг в мои размышления ворвался телефонный звонок.
— Виктор Николаевич, — раздался голос полковника, — только что мне сообщили, что ваш старый знакомый, господин Тельс, находится в больнице. На него было осуществлено покушение. Не смогли бы вы подробно выяснить, как и кто покушался и побывать в больнице чтобы узнать всё у самого Тельса.
— Так его состояние нормальное. С ним можно говорить?
— Как Вам сказать? Я получил неполную информацию. Но тем, что знаю — поделюсь. Тельс ранен и, по-видимому, долго не протянет. Сколько он будет жить, это вы выясните сами. Постарайтесь, поговорить с ним, если врачи разрешат.
— Хорошо.
— Зайдите в криминальный отдел, что у королевского дворца на набережной и изучите все документы по этому покушению.
— Я поехал.
— Отправляйтесь.
Трубка заныла в руке.
Старенький, с аккуратно подстриженной бородкой врач, долго изучал мои документы, потом автоматическим движением сложил «корочки» и стал нервно постукивать корешком о левую руку.
— Так вам господина Балдриса?
— Да, если можно…….
— Наверно Вам, вернее — вашей службе, можно.
— Неужели так плохо, док?
Он с удивлением поглядел исподлобья на меня от такого обращения.
— Плохо. Выпущены две пули. Одна разорвала селезенку, другая неудачно сидит у позвоночника, по пути наделав много неприятностей. Стреляли сбоку. Надежд- никаких. Я считаю, завтра утром все будет кончено.
— А говорить с ним можно?
— Мы ему сделаем обезболивающий укол. Поговорите.
Он протянул мне «корочки» и повел к палате. У палаты стоял здоровый полицейский, который отдал мне честь после проверки документов.
Тельс похудел. Его глаза провалились и были закрыты. Губы, вспухшие от жары, приоткрыты. Я сел рядом на стул и позвал:
— Вилис….. Вилис…..
Глаза открылись и долго изучали мое лицо. Губы зашевелились. Телес захрипел.
— Я уже умер?
— Это я — Виктор. Ты помнишь меня?
— Ты — мертв, я сам помог тебе. Ты- мертв, и я умер.
— Я остался жив. Я выжил.
Глаза его вдруг приобрели осмысленное выражение. Голос приободрился.
— Вик. Так ты не сдох?
— Как видишь, нет.
— Когда тебя схватили…, я постарался, чтоб никто тебе не помог… Я был уверен, что ты сдох.
— Я знаю.
— Значит… ты опять ускользнул, а я… теперь загибаюсь.
Мы помолчали, каждый думая о своем.
— Вилис, ты не мог бы мне помочь?
Он выдержал большую паузу и начал осторожно:
— Я бы мог…, но кто ты сейчас и на кого работаешь?
— Благодаря твоим заботам я потерял родину и теперь служу Югославии. Вот мои документы.
Он не смотрит на мою раскрытую книжицу, Тельс смотрел на меня.
— Я все равно ничего не увижу, но поверю тебе… Это даже хорошо, что ты служишь им… Тебя наверняка интересуют подробные события, в которых я участвовал?
— Да.
Тельс сглотнул, и в уголках его распухших губ появилась сукровица.
— Задавай вопросы и не смотри, что я плох. Я выдержу.
Я вынул из кармана проект соглашения двух государств.
— Кто состряпал этот липовый документ? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Я понял… Это наши постарались… Отдел информации при МИД…
— Почему он появился?
— Сербы захватили в плен нашего снайпера, который раньше работал в отделе департамента и занимался формированием и распределением боевых групп в горячие точки. Он слишком много знал.
— И это явилось причиной появления документа?
— В департаменте испугались разглашения некоторых вещей. Мог бы быть международный скандал. Решили всех добровольцев- литовцев убрать с фронта и состряпать документ, который переключил бы общественное мнение на другие дела.
— А разве сербы опубликовали какие-нибудь данные?
— Нет. Но они отдали их русским, а там некоторые газеты, которые нас не любят, начали печатать неприятные факты.
— А украинцы были предупреждены вами?
— Нет. Даже господин Коваленко, которому я должен был отдать документы не знал его содержание.
— Странно. Его содержание уже знали мы.
— Это все наш департамент, он через своих агентов постарался предупредить югославскую сторону. В основном через МИД.
— Зачем?
— Мы хотели скандала. Нужно отвлечь внимание прессы и общественности, от прибалтийских добровольцев…
— Так в чем же вы просчитались?
— Ваше правительство все отдало КРУ, и дело здесь заглохло.
— Вилис, а кто в тебя стрелял? Ты знаешь?
— Не знаю, но догадываюсь. Политика — дело темное и грязное. Коваленко, у него кличка «Кабан», бывший агент КГБ, имеет многих дружков. Уверен, что они все просмотрели и просчитали. Только живой Кабан мог быть гарантом моей жизни, но к сожалению, его полуживого увезли в больницу. Вот мне и конец. У тебя все?
— Да. Почти…
— И я задам тебе вопрос. Ты свалил Кабана?
— Да, я.
Вилис закрыл глаза. Тело его обмякло.
— Это хорошо. Так этому мешку с говном и надо. Прости меня, Вик. Я рассказал тебе все, потому что виноват перед тобой. Живи долго.
С уголков его губ поползла красная нитка.
— Иди. Я устал. Хочу отдохнуть.
Я вышел из палаты и пошел по коридору. У входа на лестницу стояла мощная фигура в синем халате, который был распахнут, так как не сходился на животе. Голова фигуры была перевязана.
— Одну минутку, молодой человек.
Передо мной стоял Кабан. Как же я забыл, что господин Коваленко попал в эту же больницу после драки в ресторане?!
— Я Вас, по-моему где-то видел. Напомните мне. Кто вы? — вежливо заговорил Кабан.
— Я — причина всех твоих несчастий, Кабан.
— ???
— Будучи куклой, я тебя отделал там, в спецлагере. Будучи в ресторане, я помог тебе очутится здесь.
— Ах ты, сука.
Его руки потянулись ко мне. Я перехватил их.